Подножия горы отряд Хаммар достиг довольно быстро. Солнце поднялось высоко и нестерпимо палило. После того как земля перевернулась, светило, что всегда дарило жизнь земным существам, словно обезумело. Казалось, весь этот мир решил сойти с ума, и людям не оставалось ничего другого, как пытаться приспособиться к новым правилам игры. Хаммар пока это удавалось плохо, они по всем статьям проигрывали взбесившейся природе.
Ближе к горе саванна становилась все более безжизненной. Кусты и одинокие деревья почти исчезли, пучки травы сделались меньше и ниже. В камнях, которыми была усыпана ссохшаяся земля, сновали лишь ящерицы и змеи. Это место не годилось для жизни, здесь Хаммар не могли оставаться надолго. Может быть, на горе?
Но Кулфу понимал, что серый голый камень, торчащий в нескольких километрах впереди, еще меньше подходил для жизни людей, чем эти пустынные места. Похоже, в мире больше не было места для Хаммар.
Скоро саванна уступила место каменным осыпям. Кулфу замечал недовольные взгляды маза, идущих с ним. Идти стало трудней, острые и обжигающе горячие камни вонзались в ступни, воздух раскалился. Даже ветер, дувший по ущелью, обдавал тела Хаммар волной удушающего тепла. Пора было поворачивать назад.
Отряд остановился у гигантской ямы, огромными полукруглыми ступенями уходящей далеко вниз. Левый склон ямы ополз широким языком обвала. Кулфу знал, что это такое. Карьер. Здесь белые добывали что-то, вытаскивали из земли камни и увозили их далеко к морю. Какая-то руда. Теперь карьер стоял брошенным, пыльной язвой уродуя первозданный ландшафт саванны.
– Здесь должно быть поселение, где жили рабочие карьера, – сказал один из маза. – Нужно его найти. Там могут быть ущелевшие вещи.
Кулфу бросил на маза, осмелившегося первым заговорить с колдуном, злобный взгляд. Последнее время молодежь стала позволять себе слишком многое. Духи не одобрили бы такое поведение. И слабости колдуна, управляющего племенем, точнее, тем, что от него осталось, не одобрили бы.
– Городок вон там, – колдун показал рукой. В паре километров на пригорке, с другой стороны карьера, действительно виднелись следы человеческого поселения. Именно следы – городок был полностью разрушен землетрясениями.
Отряд отправился по краю карьера к остаткам поселения. Шли молча, никто не донимал колдуна расспросами.
«Люди распустились, – снова подумал Кулфу. – Раньше такого не было». До катастрофы маза, прежде чем обратиться к колдуну, обязаны были принести дары и на коленях приблизиться к навесу, под которым он восседал. Раньше все было иначе. Если бы кто-то год назад сказал ему, что какой-то маза станет указывать ему, колдуну племени, что и где искать, он убил бы его, провозгласив жертвой духов. Так было всегда, так было заведено у Хаммар с начала времен. И духи всегда выказывали благосклонность своему народу. А сейчас?
Впрочем, какие духи?! Кулфу был прагматиком, он верил в духов и богов только в целях поддержания власти и порядка в племени. Он заботился об этих молодых ублюдках, которые теперь позволяли себе спорить с ним. Кулфу бывал в городах, в мире белых людей, в племя иногда возвращались их братья, ушедшие на поиски лучшей жизни, но не нашедшие ее. Он знал, что мир намного больше саванны, в которой жили Хаммар, что Омо – не единственная река в мире. Что многие люди живут совсем иначе. Но он не желал жить той жизнью – сытой, удобной и комфортной, но опасной, вызывающей у людей зависть друг к другу. Он выбрал этот путь, путь его предков. И он будет отстаивать свой мир до конца.
Колдун взглянул на того маза, который говорил о городе белых. Идет по самому краю обрыва. Он легко может оступиться. Но…
Нет, такой способ решения проблемы не подойдет – Хаммар и так осталось слишком мало. Люди устали, они раздражены. Они возлагали надежды на своего вождя, на Кулфу, а он не смог их обеспечить ничем. Даже местом, где Хаммар могли бы жить, не боясь, что завтра их убьют более сильные местные племена.
В городке оказалось пусто. Обломки временных построек были разворочены, большая часть начала гнить. От свалки, в которую превратилось поселение, исходил отчетливый сладковатый аромат. У Кулфу не было особых сомнений в его источнике – под завалами, похоже, до сих пор оставались трупы тех, кто здесь жил. Даже падальщики саванны не смогли вытащить всех.
Здесь кто-то побывал до них. И наверняка не один раз. Все, что было ценного, отсюда забрали. Везде одно и то же – нет места для Хаммар в этом мире.
Взгляд Кулфу остановился на небольшой пластиковой коробочке. На крышке был нарисован сильно поцарапанный и выцветший крест. Аптечка. Это может пригодиться. Колдун открыл аптечку, порылся в лекарствах.
Почти все пришло в негодность. Несколько ампул – Кулфу не знал, что это такое, поэтому брать их не стал. Рассыпавшиеся таблетки. Он прочитал название – заковыристое слово, написанное латиницей, ни о чем не говорило Кулфу, но дальше значилось: «антибиотик». Это лекарство пригодится. Колдун достал пузырек, в котором носил специальный состав, необходимый для проведения некоторых ритуалов, выбросил содержимое – там все равно оставалось мало даже для одной церемонии – и насыпал туда порошок, образовавшийся из развалившихся таблеток.
Больше ничего стоящего в городе они не нашли.
Дальше за карьером начинался скалистый подъем на гору. Там искать было нечего, это место непригодно для жизни.
Кулфу резко ударил о камень посохом, с которым ходил постоянно, зажмурил глаза на несколько секунд и провозгласил, для убедительности подняв вверх левую руку раскрытой ладонью вверх:
– Духи сказали… – он сделал паузу, придавая фразе торжественности. Но на лицах маза он не увидел благоговения, одна лишь усталость. Плохо, очень плохо. Потерявший свою Традицию народ обречен на исчезновение. В это Кулфу верил безоговорочно и старался нести это в массы, – что нам нужно искать…
Договорить ему не дали. Кулфу смотрел на маза, он пристально следил за их лицами. Колдун ждал, когда кто-нибудь осмелится высказаться против того, что предлагает он от имени духов. Он видел, что сейчас кто-нибудь из них, скорее всего, тот, который решил взять на себя роль руководителя, отвернется и скажет, что они больше не хотят слушать Кулфу. Они выберут свой путь – путь в забвение.
Но прервали колдуна не маза. Его перебил негромкий, но настойчивый голос человека, говорившего на английском.
– Вы кто? – спросил белый мужчина мощного телосложения.
С ним были еще трое, двое белых и один азиат. Они вышли из-за огромного, нависающего над карьером булыжника, поэтому никто из Хаммар не заметил их приближения.
