В этом месте тропический лес подступал совсем близко к берегу моря, оставляя лишь узкую светлую полоску песчаного пляжа. Впрочем, и сам-то лес тут не представлял собой широкого массива: расстояние от побережья до железнодорожной ветки Манадо — Горонтало было не слишком велико.
В эти-то прибрежные леса и старалась при любой возможности улизнуть Данира. В компании Э-мага и его спутниц ламия с самого начала чувствовала себя отверженной. Та, что питается энергией чужих эмоций, просто обязана воспринимать их острее других. Вот и здесь она совершенно четко определила отношение к себе: от равнодушия (Моргана) и легкой антипатии (Игорь Логинов) до ненависти (Алиса Хохлова). При этом они почему-то продолжали держать ее при себе, стараясь, в основном, просто не выпускать из поля зрения. Но даже когда о ней забывали, ламия отнюдь не тешила себя надеждами на бегство: пешком она от них не убежит — все равно Моргана ее догонит и вернет, а про телепортацию вообще можно было забыть, пока настройка «темных оков» у Э-мага направлена на нее. Безвыходка!
Но больше всего мучила неизвестность: Данира понятия не имела, для чего она тут нужна, и что с ней происходит в те моменты, когда ее сознание кратковременно отключается. Последнее просто пугало, ибо наводило на мысли о разных экспериментах, которые над ней проводят ее могущественные спутники или же кто-то еще, со стороны. После каждого случая выпадения из реальности ламия чувствовала себя какой-то… изнасилованной что ли, хотя низшая криганка и не представляла себе толком, какие при этом возникают ощущения, по причине отсутствия соответствующего опыта. И все же, всякий раз у нее возникало немедленное и настойчивое желание вымыться, чтобы избавиться от возникающего мерзкого чувства. Вот только мыть при этом, похоже, требовалось не тело, а душу, для чего пока еще способа не придумано.
После странного исчезновения инквизиторши, непонятным образом совпавшего с очередным провалом в памяти, Данире стало несколько легче: все-таки Хохлова из всей команды была самой враждебной. Хотя, справедливости ради, надо признать, что ламия не оставалась в долгу и платила той же монетой, да еще и с лихвой. И тем не менее, криганка не могла отделаться от весьма неприятного ощущения, что ее дергают за ниточки все кому не лень, и о дне, когда Логинов с Морганой перестанут в ней нуждаться, мечтала, как о манне небесной. Вот только не станет ли этот день последним в ее жизни? Такая мысль периодически появлялась в голове Даниры и портила предвкушение вожделенной свободы. Ламия постоянно гнала от себя этот страх, внушала себе, что спутники ее живодерами не выглядят, и причин убивать ее у них нет, поскольку она практически ничего такого о них не знает и никакой угрозы для них в будущем представлять не может. Но страх — штука упрямая и логике поддается как бы не меньше, чем любовь, а потому поселился в ее голове всерьез и надолго, ни в какую не желая уходить с насиженного места.
Вот потому, чем меньше времени Данира проводила в обществе отца и дочери, тем меньше делалось испытываемое ею чувство внутреннего дискомфорта. Отсюда вытекали эти долгие одиночные прогулки по лесу. Почему-то именно здесь она ощущала себя спокойно, хотя в местной фауне хватало весьма неприятных тварей, вроде той же королевской кобры. Впрочем, почти от всех проблем, связанных с опасными обитателями джунглей, ламию могло защитить отторгающее заклятие малого радиуса действия, которым она владела в совершенстве, и которое во время прогулок всегда держала активированным. Оно заставляло всю местную живность спешно убираться с ее дороги.
Однако, как выяснилось, абсолютной данная защита не была. То ли желтохохлый какаду оказался для заклятия слишком мелкой целью, то ли его защищала какая-то иная сила. Так или иначе, но границу сферы действия отторгающего аркана Даниры птица преодолела без видимых проблем. Более того, находясь точно над ламией, она разжала когти и отбомбилась по криганке своей нелегкой ношей. Та же, очевидно, слишком сильно полагаясь на заклятие, позволила себе полностью погрузиться в размышления, а потому даже не среагировала на стремительное движение рядом. В результате камень, который на пределе своих силенок нес попугай, упал и пребольно стукнул криганку по плечу.
Та, издав яростное шипение, подскочила и быстро огляделась по сторонам, не забыв взглянуть и вверх, однако не увидела ничего опасного или подозрительного за исключением быстро мелькнувшей тени улетающей птицы. Убедившись, что угрозы нет, ламия переключила свое внимание на землю, ища глазами предмет, только что причинивший ей боль. Нашла она его легко: полупрозрачный янтарного цвета камень бросался в глаза среди яркой зелени травы. Данира подняла его, тщательно осмотрела и удивленно приподняла брови: в артефактах она кое-что смыслила, а потому достаточно быстро узнала сонный камень Святого Ордена. Естественно, с этого момента мысли ее приобрели совсем иное направление. Каким образом он здесь оказался, кому вздумалось запустить в нее столь оригинальным метательным снарядом и, главное, зачем именно в нее, так как версия о случайности произошедшего решительно не выдерживала никакой критики. Все эти вопросы занимали ее чрезвычайно, но поиск ответов на них явно не был делом простым и быстрым. Кроме того, скорость поиска не являлась в данном случае критичной, ибо тот, кто кинул в ламию столь полезной вещью, был кем угодно, только не врагом. А при том количестве головоломок, которые уже ждали решения, еще парочка погоды не сделает. В конце концов, если кто-то ею манипулирует, а кто-то (не исключено даже, что тот же самый тип) оказывает помощь, почему она должна отказываться? Этот камень — хоть какая-то компенсация за ее последние мытарства и вполне может оказаться полезен в деле обретения свободы.
Придя к такому выводу, ламия сунула находку в карман и двинулась дальше.
* * * *
Метрополия Сокрытого
Сокрытый на время «отключился» от событий на Сулавеси: Данира не обманула его ожиданий. Да и вряд ли она вообще была на это способна, столько времени являясь марионеткой Демиурга. Он изучил ее вдоль и поперек, словно многократно перечитанную книгу, и теперь мог предсказать ее реакцию в практически любой ситуации. Итак, первый этап подготовки к ночному похищению Осколка можно было считать завершенным. Второй требовал более тонкой и длительной работы. Он заключался в том, чтобы прибывший сюда маленький отряд старшего инквизитора Шестакова внес свою лепту именно в самый нужный момент. Этим Сокрытый и намеревался сейчас заняться.
