…Тысячекратный залп орудий рвет ушные перепонки. Планета гудит от рева салютов, князь Финнула отмечает начало правления…
…Пылающее шествие огнепоклонников: живые факелы мечутся по площади, разбрасывая искры, теряя плоть, распространяя запах, от которого сердце нового правителя наполняется торжеством, а большинство посольских миссий слегка мутит…
Память легиса переполнена воспоминаниями. Туземный герцог с Северного континента планеты Сахуристар претендует в ней на заштатную роль тирана-приготовишки. Слабое подобие абсолютного владыки.
Но все же надо отдать Ранвалу должное, он старался. Хранил лицо и подавлял молчанием. Его молчание тугими плетями стянуло грудь Даяны, и Зафс, почувствовав, что мать на грани срыва, взял слово:
— Приветствуем тебя, светлейший герцог.
Сказал и слабо поклонился.
Ранвал собрал губы в недоуменную брезгливую гримасу и обратился к Даяне:
— Кто этот человек, миледи Гунхольд?
— Мой брат! — звонко выкрикнула Даяна, так же как и герцог, не начав разговор с приветствий.
Покачав головой, Ранвал произнес:
— Не знал, что у тебя есть брат… Он чужеземец?
— Да. Его имя Зафс Варнаа, и он приехал издалека.
— Что тебе нужно в моем замке, Зафс Варнаа? — Тон леденящего презрения сразу же дал понять легису: «Тебя здесь только терпят, брат ведьмы, не зарывайся».
— Как брат своей сестры, я прибыл отстоять ее достоинство. Сестра не заслужила наказания и просит рассмотреть ее права, всецело полагаясь на справедливость законов герцогства Урвата.
— Законов? — Герцог поднял брови. — И что же говорит закон?
— Он говорит, что спорные вопросы, затрагивающие дворянскую честь, решаются дуэльным поединком. Я прибыл отстоять права сестры на ристалище. Права миледи Гунхольд, как матери.
Ранвал слегка наклонил голову и, впившись пальцами в подлокотники, взглянул на Зафса исподлобья. В тот момент герцог очень напоминал зверя, готового к прыжку.
— И кто получит вызов? — шипяще выдавил из себя Ранвал.
Ответ Зафса должен был послужить командой для зверя — вперед!
Зафс выдержал паузу, заметил, что мышцы герцога немного потеряли тонус, и лишь тогда ответил:
— Я выступаю за свою сестру. Так что и противная сторона вольна назначить мне соперника по своему усмотрению.
Судя по тому, как изменилось лицо герцога, ответ Зафса его удивил. Пожалуй, Ранвал ожидал получить прямой вызов и был уже готов приказ стражникам направить копья на наглеца, позволившего себе неслыханную дерзость — бросить вызов правителю!
— Ты хочешь поединка? — с усмешкой разглядывая хоть и сильного на вид, но очень молодого воина, сказал Ранвал. — Ты его получишь! — И, словно бы задумавшись, добавил: — До первой крови или до смертельного исхода?..
— Я не хотел бы убивать ваших людей, светлейший герцог, — слегка наклонившись вперед, произнес легис. — Оставьте мне право решать, лишать ли их жизни или оставить в живых.
— Ты!!! — Герцог просто задохнулся от возмущения. — Решаю я!
Внезапно, сделав один шаг вперед, Зафс опустился на одно колено перед троном и, глядя на Ранвала снизу вверх, сказал:
— Светлейший герцог, не наказывайте смертью преданных вассалов. Я предлагаю троекратный поединок с любым из ваших воинов. С каждым по очереди. Так будет справедливо — кровь в обмен на жизнь.
— Твою?
— Нет, их.
Ранвал ударил ладонями по ручкам трона, задрал голову вверх и громко, с надрывом расхохотался:
— Вы видели такого безумца?! — Слова герцога были обращены к придворным, застывшим за его спиной и по бокам перетрушенной стаей попугаев. Пожалуй, было видно, что некоторые из них уже примеряли на себя кто щит, кто щелкнул челюстью забрала на бледном перекошенном лице. — Каков наглец?! Он. Дарит жизнь. Моим. Вассалам. Ты так уверен в себе, Зафс Варнаа?
Легис невозмутимо пожал плечами:
— Нас рассудит время. Назначьте поединок, ваша светлость.
Спокойствие Зафса отрезвило герцога, на место вспышки гнева пришло неспешное раздумье. Какой-то воин по имени Зафс Варнаа отправил вызов лучшим ратникам герцогства Урвата, и… он не выглядел безумцем.
«Я совершил ошибку? — казалось, размышлял правитель. — Он победит?»
Но нет, такого не бывает! О витязях, способных устоять в тройном поединке, уже давно гуляла бы молва!
Зафс Варнаа…
Зафс Варнаа…
Такого воина нигде не упоминали. Он блефует.
«И причину для уклонения от вызова не сыскать. Отказ же без объяснений покроет имя герцога Урвата позором. Один воин не устоит перед моими стражниками…»
— Я согласен, — проговорил Ранвал. — Я назначаю поединки — конный, пеший и кулачный. На завтра.
— До первой крови? — все еще стоя на одном колене, спросил Зафс.
— До любого исхода, — твердо выговорил герцог. — Пока один из противников не будет повержен. Кровью или смертью.
— Да будет так, — промолвил Зафс и, поднимаясь, встретился с взглядом, направленным на него из-под рогатой шапки.
Шыгру торжествовал. Он словно получил дорогой долгожданный подарок. Проходя в свите герцога мимо Зафса, колдун, вроде бы для Ранвала, громко шепнул:
— Он уже мертв, ваша светлость. Так предсказали руны. — И, немного задержавшись возле Даяны, глядя ей в глаза, так же с расстановкой повторил: — Он уже мертв. Руны не лгут.
Стража, обтекая леди Гунхольд с двух сторон, удалилась вслед за правителем, барабанный топот их башмаков затих в глубинах замка, и Даяна, побледневшая и иссохшая лицом, повернулась к сыну:
— Колдун сказал… ты мертв?!
— Не верь всему, что выдумывает астролог, мама, — спокойно и рассудительно сказал Зафс. — Он пугает. Подтачивает мою уверенность перед завтрашней битвой пустыми угрозами.
— Как бы мне хотелось в это верить!
— А ты и верь, мама. Мне, в меня, в наши силы.
Даяна покачала головой, закусила нижнюю губу и отвернулась, глотая, не выпуская наружу слезы.
Боковая дверь тронного зала все еще оставалась открытой, и Даяна, не совсем понимая, что им делать дальше — следовать ли за свитой герцога, оставаться ли и ждать распоряжений, — в нерешительности стояла на прежнем месте перед троном, пустым, как ее сердце. Даяне казалось, что герцог Ранвал все еще восседает на золоченом кресле…
«Он почти не говорил со мной, сынок, — расстроенно обратилась леди к легису. — Это начало конца?»
«Это просто начало, мама. Ранвал определил для ваших отношений новые условия, так как устал ждать от тебя уступок…»
Легкий звук донесся от двери — шорох мягких башмачков сливался с шелестом длинного платья и прерывистым нежным дыханием бегущей женщины.
