— Все в порядке, — успокоила его Гайка и опустила ружье, Бернард последовал ее примеру.
— Не беспокойтесь, мы вооружены, чтобы защитить вас, — заверил Девять Пальцев, подходя ближе, — вы ведь наверняка слышали, что в округе полно выродков и прочих опасных мутантов? Скажите, где находится капсула?
— Она в амбаре, но…
— Замечательно! — сказал Девять Пальцев и изо всей силы ударил Бернарда прикладом в лицо.
Фермер глухо вскрикнул и повалился в грязную лужу.
— Бросай пушку, дура! — заорал чужак, наставив свой автомат прямо на Анну.
За его спиной еще несколько негодяев вскинули ружья. Гайке хватило всего нескольких секунд, чтобы оценить свои шансы, и она выпустила ружье из рук.
— Вы совершаете большую ошибку…
— На колени, руки за спину! — Чужак даже не обратил внимания на ее слова. — Вы, двое, обыщите амбар, — кинул он в сторону.
Гайка сделала, как ей сказали.
— Большую ошибку, — повторила она, глядя на приоткрытые двери ангара.
Негодяй с девятью пальцами тем временем уже защелкнул наручники на ее руках и толкнул Анну в сторону машин.
— Пакуйте ее, ребята!
Один из чужаков убрал оружие за спину и быстро подхватил Гайку под локоть. Но не успели они сделать и пары шагов, как со стороны амбара послышался оглушительный вопль. Гайка обернулась и увидела: один из тех людей, которые пошли туда, впечатывается мордой в грязь, а вслед за ним из темноты вылетает второй.
— Это он! — завопил Девять Пальцев и побежал в сторону грузовика. — Все по местам!
Пользуясь возникшим замешательством, Гайка изо всей силы ударила своего конвоира под колено, а когда тот упал в грязь, попыталась убежать к машинам, но и сама повалилась на землю — конвоир схватил ее за штанину.
— Ах ты, грязная сука! — зарычал он по-звериному.
Руки Гайки были скованы за спиной, но это не означало, что она не могла драться. Все остальные были отвлечены на Кузнечика, а значит, сейчас против этого негодяя выступала только она. Может быть, подонок посчитал, что без проблем справится с какой-то девчонкой, может быть, просто был слишком туп, чтобы вспомнить о пистолете, который болтался у него на поясе, — в любом случае бросаться на Гайку с голыми руками было ошибкой. Опершись на спину, она нанесла несколько хлестких ударов ногами, которые вновь повалили наемника на землю, а затем изо всей силы ударила его в лицо. Не теряя ни секунды, Гайка повернулась на бок и подогнула ноги. Выдохнув, начала проводить свои скованные руки из-за спины через ноги. Наручники врезались в запястья, но Гайка, проклиная свою фигуру, продолжала выворачивать руки.
Тем временем Кузнечик раскидывал нападавших в стороны. Он не передвигался, а буквально летал по двору. Звучали одиночные выстрелы и автоматные очереди, но Кузнечик, похоже, даже не обращал на них внимания.
Когда руки Гайки наконец оказались перед ней, она выхватила пистолет из кобуры бывшего конвоира, который лежал перед ней в отключке, и направила ствол на ближайшего из противников.
Послышался грохот, и Анна увидела, как из грузовика появляется нечто огромное. Эта штука шагала на двух ногах и была примерно одного роста с Кузнечиком, но при этом раза в два шире его. Сквозь пелену дождя девушка рассмотрела, что это тяжелый инженерный скафандр первого поколения.
Бросив пистолет в грязь, она побежала к РИНО.
Кузнечик, разгоряченный боем, будто бы впал в какое-то бешенство. Даже не думая о грозящей ему опасности, он набросился на скафандр, который больше походил на огромного металлического монстра. Почему-то Гайка знала, что внутри этой штуки сидит именно Девять Пальцев. Одним движением руки он остановил прыжок Кузнечика, а следующим — накрыл его сверху, впечатав несчастного Питера в землю. Остальные нападавшие, те, кто еще был жив, будто застыли на местах — никто не решался вмешаться в эту драку.
Гайка тем временем уже забралась в древнюю машину, судорожными движениями начала заводить ее. Со скованными руками это было не так уж и легко, нужно было завести мотор, переключить передачу… к счастью, никто пока не обращал на нее внимания.
Кузнечик же тем временем каким-то образом отскочил от Девяти Пальцев и сейчас пытался обойти его стороной. Скафандр был сильнее его, но порядком уступал в скорости, и Питер пытался воспользоваться этим своим преимуществом. Кто-то из наблюдавших за боем, видимо, набрался смелости или потерял терпение и, вскинув автомат, пустил очередь. Кузнечик моментально отпрыгнул в сторону, и пули угодили в скафандр. На какую-то секунду Девять Пальцев отвлекся, и, пользуясь этим, Кузнечик метнулся на него. Его целью явно были гидравлические шланги на спине скафандра.
Реакция Девяти Пальцев оказалась слишком хорошей. Он развернулся на месте и перехватил Кузнечика еще в полете, крепко схватив обеими руками. Он так крепко сжал Питера, что Гайке показалось, что она слышит треск его костей. Как раз в этот момент девушка сумела завести машину и развернуть ее в их сторону.
Левой рукой Девять Пальцев схватил Кузнечика за голову и поднял над землей. Тот еще пытался сопротивляться, но было видно, что силы покидают тело, изрешеченное пулями и покалеченное ударами. Девять Пальцев занес правую руку, в этот миг в небе сверкнула молния, в ее свете Гайка увидела, что из занесенной руки выдвигается огромное блестящее лезвие. Что есть силы она вдавила педаль газа в пол.
Сквозь раскаты грома, сквозь шум дождя и мотора, сквозь крики людей Гайка слышала, как смеется Девять Пальцев, раз за разом вонзая лезвие в Питера Берга.
Огромная древняя машина на полном ходу снесла скафандр, пробила им стену амбара и только тогда остановилась. От удара Гайку дернуло вперед и, ударившись головой о руль, она потеряла сознание.
…Мышка не знала, как долго она плакала, не знала, как долго она пряталась на чердаке. Постепенно страх стал всем ее миром, реальность вокруг растворилась в ее беспокойных мыслях.
Когда началась стрельба, она не смогла заставить себя выйти. Не смогла заставить себя спасти Кузнечика. Она могла только наблюдать, как его убивают.
Когда Кузнечик перестал существовать, девочка вдруг почувствовала это. Будто бы нить, соединявшая их души, вдруг оборвалась. Она не знала до этого, что эта нить вообще существует. Теперь же вдруг ощутила сотни других нитей, связывавших ее со всем, что жило, со всем, что было способно мыслить.
Погружаясь в эти новые для себя ощущения, Мышка постепенно отстранилась от жестокого мира, окружавшего ее. Она перестала ощущать холодный пол под собой, перестала слышать дождь, все так же колотивший по крыше. Исчезло ее дыхание, исчезло биение сердца, исчезли мысли. Вместе с мыслями исчез и страх. Она растворилась во тьме.
