Осужденные старались держаться непринужденно. Лайбо крутил головой, как будто хотел поймать на себе одобрительные взгляды красивых девушек.
Леннар смотрел на него с печальной усмешкой.
— Никогда еще не приходилось оказываться перед такой толпой народу, — пробормотал Лайбо. — Мы-то рассчитывали на короткую подземную прогулку… ни тебе женщин, ни многочисленного общества. Если бы я знал, что окажусь в центре всеобщего внимания, я хоть оделся бы поприличнее. Мне подарили новый костюм из лакмана, самой дорогой ткани, которую некоторые короли-то себе позволить не могут… А что, может, эти болваны из Храма разрешат последнее желание, а? Как ты думаешь, а?
— Сильно сомневаюсь, — отозвался Леннар. По его лбу тек пот и неприятно заливал глаза. — Мы тут не на званом вечере… А так я попросил бы у них кувшинчик охлажденного вина. А то жарища, во рту пересохло что-то… Вина, да. Да не той кислятины, которую делают в Ланкарнаке, а самого что ни на есть оланийского, со стола пьянчужки короля Булемира из Нижних земель. Вот он, кстати… точно себе одежду из лакмана позволить не может. Он даже охотничьих собак пропил… своего сына собак. Гм…
— Ты думаешь, выпивка помогла бы? Тут, кажись, и без нее… скоро станет жарко, — заметил Лайбо, крутя головой и обозревая бушующую площадь.
— Гм… они ничего не понимают в кулинарии. Когда поджаривают мясо, его поливают легким красным вином и добавляют ломтики свежих овощей. — Леннар недобро оскалился и передернул плечами. — А тут…
— Ты хочешь, чтобы тебя полили вином и украсили овощами? Да ты гурман, Леннар! Гм… а в самом деле пить хочется. Жара, а?
— Да разве это жара, друг? Вот если бы ты побывал на моей родине, в Эррии, на Леобее, в разгар летнего сезона, вот там солнце. А тут! Фи! — Леннар присвистнул с пренебрежением. — Разве это солнце? Мы сами его подвешивали к небосводу, можно сказать.
— Вот и нас сейчас подвесят…
Этот милый диалог был прерван трубами храмовых глашатаев, от которых задрожали крыши окрестных особняков, и громовым голосом Стерегущего Скверну, провозгласившего:
— Граждане Ланкарнака! Дети мои, осененные светлой благодатью нашей милостивой Владычицы! — Он склонил свою голову, увенчанную храмовой диадемой, перед недвижной Аллианн. — Великая радость и торжество живут сегодня с нами! Пойман и будет предан справедливой каре страшный мятежник, ере тик, воплощение Скверны…
Стерегущий старательно перечислял эпитеты, последовательно прикладываемые к персоне Леннара. Глава Обращенных слушал его не с тревогой, и уж тем более не со страхом, а с каким-то досадливым раздражением. Вспомнился ему жрец смотритель, который несколько лет тому назад требовал у Леннара, Энтолинеры и их спутников уплатить налог на подковы. Тот жрец жонглировал куда более живыми и верткими словечками. Как там бишь?… «Сын осла и муравьеда… уродище из выгребной ямы миров…» и прочая и прочая?
На губах Леннара появилась печальная улыбка. На мгновение ему показалось, что все происходящее вокруг него — не на самом деле, а лишь какая-то замысловатая игра со своими правилами, и все эти жрецы, Ревнители, равнодушные и пылкие зеваки и разряженная знать на балконах — просто дети, увлекшиеся этой забавой, чуточку жестокой, чуточку страшноватой, но такой завлекательной, такой интересной!.. Возможно, так оно и есть — ведь создал же когда-то он, Леннар, жизненное пространство для этой игры, разгородил его, задал исходные правила!
Стерегущий Скверну закончил вычитывать вины и преступления Леннара и Лайбо. Дверь клетки распахнулась, и осужденных преступников, подтолкнув копьями, вывели и стали возводить на эшафот. Какой-то особо заботливый Ревнитель пристроил на голову Леннара его полант, все эти дни провалявшийся в камере, в дальнем ее углу, недоступном для узников. Наверное, по мысли храмовников, черная «диадема» на голове осужденного должна добавить казни колорита и зрелищное.
«Если отвлечься от уготованных мук и смерти, то все это может выглядеть даже забавно, — думал Леннар, поднимаясь по ступенькам под гул, производимый несколькими десятками тысяч зрителей, — ведь по сути я сам был одним из создателей этого мира, об истинной природе которого большинство этих зевак даже не подозревают. Впрочем, дети часто жестоки к родителям. Не я первый, не я последний… А ведь, если рассудить здраво, я мог бы стать… таким же БОГОМ, как та разряженная кукла на троне! Верно, ее и выдают за богиню Аллианн? Ну конечно! Этот толстый Омм-Гаар всегда был хитрецом, правда, именно хитрецом, способным словчить, обмануть, подставить другого, а не мудрым, умеющим просчитывать последствия любого своего действия… потому и промахи у него глупые, вроде того, когда он позволил Бренику сбежать едва ли не из его, Гаара, пылких объятий! — Леннар вздохнул. — Впрочем, не мне, попавшему в его ловушку, оценивать его ум… Быть может, он еще использует эту куклу-„богиню“ для того, чтобы самому стать Первым в Храме! И моя показательная казнь будет играть в этом не последнюю роль… Гаар, Гаар! Верно, ты в самом деле потомок того тощего жреца Элль-Гаара, что бездну времени тому назад пленил меня на военной базе близ Кканоанского плато!..»
На эшафоте с осужденных сняли цепи. Теперь их руки были свободны. Леннар поправил прибор связи на лбу и подумал, что это неслыханная беспечность со стороны жрецов Благолепия — оставлять ему возможность снестись с Академией. Конечно же они не знают о назначении «диадемы», надвинутой на лоб Леннара. Но догадываться-то должны! И, верно, все-таки догадываются, потому что в камере он не сумел воспользоваться полантом. Но теперь, когда «диадема» у него на голове?… Возможно, эти жрецы уже слишком уверены в себе. Дескать, никуда не денется проклятый еретик, и у него только два пути, чтобы избежать давно заслуженного наказания, оба — за пределами возможного: провалиться сквозь землю или взлететь к небесам, как птица.
Последний, если уж на то пошло, был почти возможен: незадолго до отправления к шахте реактора Леннар закончил ремонт пассажирского гравитолета — небольшого летательного средства, рассчитанного на трех, максимум четырех человек, включая пилота. Испытание отложили до возвращения миссии из Ланкарнака. Ах как теперь пригодился бы этот аппарат! На миг в голову Леннара закралась шальная мысль — связаться с Центральным постом и попросить о небольшом, так, совсем небольшом одолжении: быстро усвоить инструкцию пользователя пассажирского гравитолета и… Леннар поспешил отмахнуться от этой провокационной, соблазнительной мысли. Терять-то, собственно, больше нечего…
Затрубили трубы, возвещая, что следует начинать то, ради чего собралось столько людей. Руки палача легли на плечи Леннара мягко, вкрадчиво, почти нежно. Тот вздрогнул. Палач, с Леннара ростом, но в полтора раза шире в плечах, стоял за его спиной и ожидал команды старшего Ревнителя Моолнара, который не занял положенного ему места в павильоне напротив эшафота и решил сам руководить ДЕЙСТВОМ.
