Виталик подчинился. Но руки, само собой, подавать не стал.
– Не так все было. – Он покачал головой и заговорил, то и дело всхлипывая: – Окна моей комнаты выходили на Зону. Я был всегда один. И по ночам смотрел на Зону. Я мечтал там оказаться. И Зона сама ко мне пришла. Это мои мысли стали реальностью.
Садовников фыркнул:
– Может, ты и прав… Знаешь, в чем главная особенность Зоны?
Сенаторский сын вопросительно поглядел на сталкера.
– Зона не дает ответов, – назидательно проговорил Садовников. – Иногда кому-то в Институте, в Академии наук или в правительстве порой начинает казаться, будто он что-то понял о Зоне… ага! Звездеть ведь – не мешки ворочать! Факт в том, что Зона до сих пор никому не раскрыла своих тайн. И когда сталкер мнит, будто он чего-то там понял, то ни к чему хорошему, обычно, это не приводит. Так что – хорош дискутировать, надо проверить, что там с Хычей, и рвать отсюда когти.
– Я согласен, – кивнул Виталик. Он уже почти успокоился, только красные глаза все еще влажно блестели.
Они повернулись к выходу и увидели над люком Хычину голову. Браток смотрел на них из-под полуопущенных век, лицо его было точно вылепленным из воска, а губы кривились в сардонической усмешке.
– Куда тебя понесло с твоим-то подпаленным брюхом! – пожурил его Садовников. – Немедленно слезь со стремянки! Мы уже идем к тебе.
Хыча, очевидно, наоборот, вознамерился забраться на чердак. Голова приподнялась над люком, и Виталик сдавленно охнул: оказалось, что, кроме головы, от Хычи ничего больше нет. Из страшной раны на шее торчали огрызок позвоночника да патрубки порванных артерий. Голову держала за затылок тонкая рука, прикрытая у плеча обгорелой тканью. Показалась вторая голова. Она представляла собой один сплошной ожог. Из почерневших мертвых тканей торчали несколько чудом уцелевших длинных прядей цвета платины.
За спиной Садовникова хлопнуло. Бросив взгляд назад, он увидел, что Виталик распахнул створку слухового оконца и собирается вскарабкаться на крышу.
Ангелина поднималась, точно большая длиннорукая и длинноногая паучиха. С видимым усилием она перебросила искалеченное тело через закраину люка. Темная суть, наделявшая живую аномалию сверхъестественными способностями, канула вместе с зарядом «трубки», от Ангелины осталась лишь оболочка, опаленная собственным пламенем. И эта оболочка шла на сталкера с исступленностью зомби, сверкая белыми зубами на почерневшем лице. В мутных рыбьих глазах не угадывалось ни намека на разум. Демон стал смертным, но от этого его злоба не уменьшилась.
Она шла и гортанно смеялась. Она разводила руками в угрожающем и одновременно кокетливом жесте. Она не спускала со сталкера глаз, выжидая удобного для атаки момента.
Садовников схватил ящик с пыльными бутылями, швырнул Ангелине в голову. Существо парировало удар рукой. Ящик развалился на рейки, брызнула стеклянная шрапнель. Ангелина, не прекращая хохотать, метнулась к сталкеру, расчетливо ударила его стопой по больной ноге и, когда Садовников взвыл, вцепилась двумя руками в горло.
Прикасаться к существу было неприятно. Под ладонями сталкера лопалась обожженная, сочащаяся лимфой плоть. Клыки Ангелины щелкали у самого лица Садовникова.
Он смог развернуться и толкнуть бестию к колонне дымохода. А потом несколько раз с силой приложить ее спиной о кирпичную кладку. Когда же хватка на горле немного ослабла, сталкер выгнулся дугой и ударил Ангелину лбом в лицо. Освободившись, он кинулся к слуховому оконцу, за которым что-то кричал Виталик.
Ангелина следовала за ним по пятам, в руках у нее теперь было по большому осколку стекла.
– Костыль! Сюда! – позвал Виталик.
Недолго думая, Садовников протиснулся сквозь узкий проем и очутился на довольно крутом скате крыши. Мальчишка сидел еще выше: оседлав конек, придерживаясь за дымовую трубу. Садовников пополз к нему. Битумная черепица под действием сил Зоны обросла чем-то вроде чешуи, стала твердой и шершавой. Высоты Садовников обычно не боялся, но падать, если что, было метров десять – двенадцать, да на бетон, поэтому без мандража не обошлось.
С треском вылетела оконная рама, и ее обломки угодили в поле действия «комариной плеши». На скате появилась Ангелина. Садовников попытался карабкаться проворнее, но не тут-то было. Черепица поехала под ногами, и вместе с ней – сталкер. В один миг он оказался на той же высоте, что и преследовательница.
Ангелина ударила Садовникова скрюченной пятерней в поясницу. В ее пальцах оказался лоскут, выдранный из футболки, вместе с куском кожи сталкера. Почти сразу бестия изогнулась и впилась зубами Садовникову в плечо. Сталкер, наплевав на то, что нужно как-то держаться, выдернул лист черепицы и принялся бить существо по голове и шее. А затем рванул изо всех сил вверх по склону, частя руками и ногами.
Голень сдавило железным обручем. Садовников оглянулся: Ангелина по-прежнему была рядом, крепко держала его за ногу. Она тяжело дышала, то и дело заходясь отрывистым смехом. В ее стеклянных глазах сталкер прочитал свой приговор.
Грянул выстрел. Ангелина застыла. Затем судорожно, под хруст костей, выгнулась, потянулась к спине, словно собралась поправить застежку лифчика. Садовников рывком развернулся и ударил существо двумя ногами.
Ангелина сорвалась со ската, перевернулась на краю через голову. Там, внизу, ее ждала ненасытная глотка «комариной плеши».
Садовников, распластавшись на скате, полез за сигаретами. Кое-как прикурил дрожащими руками. Голова кружилась, и сил не оставалось совсем. Хоть прыгай вслед за Ангелиной. Наверху, обнимаясь с асбестовой трубой, что-то тараторил Виталик.
– Сейчас, Костыль! Сейчас организую лестницу! – прокричали во дворе.
Он осторожно поглядел вниз.
Седобородый человек, стоящий возле гаража, чувствовал себя явно не в своей тарелке. Это было непривычное для него ощущение, поэтому седобородый психовал и постоянно шипел указания своему помощнику.
Помощник суетился. Автомат на длинном ремне стучал его по спине. Вот мужичок побежал в одну сторону, затем кинулся к открытым воротам гаража.
Шимченко и Филя.
Садовников подумал, что он сошел с ума и у него галлюцинации. Как могли две кабинетные крысы оказаться в глубине Зоны? Бред, да и только…
Но вот в край крыши уперлась приставная лестница.
Значит, не бред. Садовников подал знак Виталику спускаться, и мальчишка с опаской встал на скат.
Не всегда выходит так, что сталкер сталкера видит издалека. Проводника сенатора Садовников заметил в последнюю очередь. Он стоял у стены гаража и с любопытством глядел вверх.
Не он, а она.
Гаечка.
Садовников подумал, что Зона точно на него «положила глаз». А может, это потешалось над ним само мироздание.
