Он показал обладательнице шляпы и скребка прицел от винтовки покойного Джадо.
– О, бинокль! Брось-ка посмотреть.
Вадим, стараясь не делать резких движений, кинул прицел по навесной траектории. Поймав, тетка повертела его в руках, приложила к глазу, зачем-то понюхала и сунула за набедренную повязку.
– Пойдет. Только этого мало.
– Как мало?! – взвыли беглецы в голос.
– Конечно, мало. Бинокль-то сломанный. Всего для одного глаза. Разве у меня один глаз? А вот если буду в него смотреть, точно окривею.
Вадим скрипнул зубами и вытащил купленный недавно амулет.
– Тогда вот.
– Йуругу? – с интересом спросила чернокожая вымогательница.
– Йуругу! Йуругу! Бледный лис! Отличный амулет, просто супер!
– И голубая ленточка имеется?
– Само собой! Голубая ленточка, кусок слоновьего бивня, глаз жабы, картечь. Дыра насквозь, глянь, какая здоровенная! Все как положено. Высший класс, настоящий волшебный предмет. Дохлый колдун его заговорил.
– Да, хорошая штука. Но взять не могу, – огорченно покачала головой малелка. – Он твой. Отдашь – беда будет. И тебе и мне.
Она снова присвистнула. Псы подались вперед еще на шажок. Сейчас до зверюг оставалось около двух метров, и это расстояние отнюдь не казалось безопасным. Зейла прищурилась и положила руку на сумочку с маузером.
– Тогда вот, – засуетился Ирвин. – «Живые» трусы из шкуры хухум. Лучший помощник в постельных утехах. Бешеных денег стоят.
– Мне-то они зачем?
– Так мужу твоему.
– Мужу-то... А что? Дело хорошее... Ты прав, вроде они больших денег стоят, продать можно...
Тут уж бывший сержант не вытерпел и больно ткнул черного соратника локтем.
– Охренел, солдат? – зашипел он на английском. – Ты можешь бояться бешеных собак сколько угодно, но вспомни, сколько стоит эта штука. Да за такие деньги мы этих псов голыми руками задушим...
– Ну так где ваши знаменитые трусы? – возбудилась между тем малелка.
– Порвались они, дырка протерлась, – развел руками Косинцев. – Никакой в них силы больше нету, вред один остался. Импотенция грозит всякому, кто их наденет! Вот он – первая жертва. – Диверсант кивнул на Ирвина.
– У-у-у!
– Проклятая киафу! – взорвалась Зейла. – Сколько можно тут время терять! Что тебе нужно, старуха, от честных людей? Денег?
– Я не киафу, – обиделась женщина. – Я таха.
– Так и мы таха! – обрадовался Ирвин. – Разве не видишь? Эх вы, городские, пока не представишься, узнать одноплеменников не можете. Убери скорей собак. И ключ давай.
– А белый? – с сарказмом поинтересовалась тетка. – Тоже таха?
– Почти. Любовник моей сестры, – заговорщицки подмигнул Ирвин. – Муж у Зейлы совсем старик, злой и противный как гиппопотам. А Вадим – мой русский друг, я его и познакомил с сестричкой. Думал, он Зейлу чему полезному выучит, а вышло видишь как! Любовь! Когда старик Забзугу об их чувствах проведал, нанял душегуба, чтобы всех нас прикончить. Меня за сводничество, а сестру и Вадима понятно за что. Сейчас этот убийца где-то близко. У него нюх волчий. Идет по нашему следу, будто привязанный. Если ты нас не выпустишь, кровь влюбленных будет на твоей совести.
– Он и вас всех может перебить, – добавил Вадим, – как свидетелей. Свидетелей он никогда не оставляет.
История тетке определенно понравилась, задела за живое. А может, ее напугала перспектива попасть в число ненужных свидетелей. Как бы то ни было, она сложила толстые губы в подобие морщинистого пончика и присвистнула. Звук получился чуточку иной, чем прежде. Псы сразу же перестали скалиться и отступили за ее спину, а потом и вернулись к сочной голове зебры.
– Ключа от этого замка у меня нет, – сообщила старая негритянка. – Но отсюда я вас выведу. Да таким путем, по которому ни один преследователь не сумеет пробраться. Во-первых, чужого там не пропустят, а во-вторых, он заблудится без проводника. Только идти придется через живодерню. Не побоитесь?
– А куда нам деваться? – сказал Ирвин. И добавил вполголоса специально для Косинцева: – Может, я и не трахаю госпожу капрала, но импотентом обзывать меня не смей. И не надо напоминать мне про Хендаваши, там любой обломался бы, и ты в первую очередь.
– Это вряд ли, – усомнился Вадим. – Но ты прав, брат, я погорячился. Больше не буду.
– То-то же.
– Зато я сохранил тебе «живые» трусы.
– Да, тут ты правильно поступил, чувак, – нехотя признал черный диверсант.
О коротком путешествии через цеха и подсобки мясоперерабатывающей фабрики у Вадима сохранились весьма отрывочные воспоминания. Причем такие, которые лучше лишний раз не беспокоить. Особенно перед едой или сразу после.
Впечатления его товарищей по вылазке оказались еще того острее. Зейла, едва выйдя на улицу, стрелой унеслась за жидкий кустик акации. Последовавшие звуки убедили диверсантов, что решимость капрала разрывать киафу голыми руками на тысячу частей – обыкновенная бравада. На самом же деле зрелище окровавленных туш и груд парящей требухи вовсе не показалось ей аппетитным или приятным. Хотя увиденные разведчиками останки и были всего лишь антилопьими.
Хэмпстед держался получше, но и его явно мутило. Зато аборигенка с татуировкой на пузе сохраняла хладнокровие. Ей было не привыкать.
– Чего это с твоей сестрой? Больной желудок? Или старый муж кормил ее протухшей пищей? – спросила проводница у Ирвина.
– Приносит благодарные дары богине-Земле, – мужественно борясь с тошнотой, ответил фальшивый брат Зейлы. – За то, что мы так счастливо скрылись от наемного убийцы. Кстати, и я подумываю к ней присоединиться. – Ирвин трудно сглотнул.
– Первый раз слышу о подобном жертвоприношении, – не унималась любопытная негритянка. – Ты не обманываешь меня, парень?
Ирвин отрицательно замотал головой. Но как-то неубедительно, словно сам сомневался в собственной правдивости.
– Вот и радуйся, что не слышала, – пришел на выручку растерявшемуся другу Вадим. – И лучше бы тебе забыть о нем поскорей. Ведь это секретный обряд, известный только избранным таха из селения Хендаваши. Думаешь, почему моя возлюбленная скрылась с наших глаз?
– Из скромности? – предположила малелка.
– Вот еще! Да просто к каждому непосвященному, кто увидит возложение даров, вскоре явится страшный посланник богини-Земли. Он три метра ростом, целиком из густой грязи. Только когти каменные да пенис – корень столетней пальмы. Мужчинам он забивает рот, нос и уши кусками своего тела, после чего уволакивает под землю. А что делает с женщинами, я и рассказывать боюсь. Если тебя интересуют подробности, спроси у Зейлы.
