– А какое там давление?
– Разное, – пожал плечами Энша.
– Разное-то разное, но в холодной ветке – три-пять атмосфер, а вот в горячей может доходить до восьмидесяти…
– Иди ты!..
– Точно тебе говорю. Чем выше давление в горячей ветке, тем выше эффективность холодильной машины, – произнес Роджер, поднимая палец кверху.
– Ну ты голова, Ламберт!..
– Спасибо, конечно. Но теперь нам нужно перекрыть вентиль на горячей линии и подсоединить его к воздушной ветке продувки гальюна.
– Здорово ты придумал! И тогда дерьмо польется прямо в коридор!..
– Нет, Энша, я рассчитываю на другое. Дерьмо должно не просто политься в коридор, оно должно вышибить дверь гальюна.
– Иди ты!..
– Точно тебе говорю.
Они сразу взялись за работу и под аккомпанемент ударов, от которых сотрясался корпус судна, сумели сделать нужную перемычку. Теперь бешеное давление горячей ветки системы кондиционирования отделял от ветки продувки гальюна всего один поворот вентиля.
– Справишься?
– Справлюсь, Ламберт! Дай только отмашку!.. – пообещал Энша и взялся одной рукой за вентиль, другой по-прежнему придерживая сумку с деньгами.
– Как крикну – поворачивай и беги ко мне.
– Я все понял, полностью готов.
Роджер достал пистолет с пятью патронами и поспешил к двери, по которой продолжали бить тараном.
Выглядела она уже заметно выгнутой, однако работы осаждающим еще хватало.
Роджер подождал несколько секунд и крикнул:
– Давай!..
Поначалу ему показалось, что ничего не сработало, ни шипения, ни какого-то особенного шума, но потом судно содрогнулось, будто от магнитного шторма, раздался треск разрываемого металла, и он понял – пора.
Роджер аккуратно повернул привод замка и, распахнув дверь, увидел двух бандитов. Два выстрела, и они повалились, а он подхватил автомат и дал очередь по стоявшим в дальнем дверном проеме.
Из коридора в кают-компанию уже валом заливались фекалии, и уцелевшие бандиты отстреливались очень недружно. Роджер слышал, как то и дело кто-то поскальзывался и падал. Бандиты ругались, отплевывались и были деморализованы.
– Ламберт, я здесь! – сообщил подскочивший Энша.
– Подбери оружие, пока его дерьмом не залило!..
Энша схватил автомат, и только тогда Роджер решился выглянуть в коридор.
Там уже никого не было, бандиты переместились за угол, где было посуше, но у Роджера выбора не было, и он ступил в зловонную жижу, а потом двинулся к углу, старательно притирая подошвы к полу, чтобы не поскользнуться.
Вокруг были такие разрушения, словно судно обстрелял крейсер. В дальнем конце коридора стены почти сложились, а на месте двери гальюна зияла огромная дыра, и вырванная со стеной дверь валялась на затопленном полу.
Сзади по дерьму громко зашлепал Энша, и Роджер сделал ему предостерегающий жест.
– Понял, – прошептал тот.
Роджер добрел до угла и, высунувшись, сделал три быстрых выстрела, истратив в пистолете последние патроны. Едва он спрятался, загрохотали ответные очереди, и шквал пуль обрушился на стеновую обшивку. Но скоро у бандитов кончились патроны, и Роджер, выйдя из-за угла, несколько раз стрельнул из автомата одиночными.
– Все? – спросил Энша.
– Практически, – ответил Роджер и двинулся вперед, не опуская оружие.
Озадаченный Энша выглянул из-за угла и увидел шестерых бандитов. Трое были ранены, и еще трое просто лежали, прикрывая головы руками, а рядом валялись автоматы с отстегнутыми рожками – Роджер поймал их на перезарядке.
– Не стреляй, чувак! Забери все деньги, только не стреляй! – завопил один из них.
– Добей их, Ламберт! Добей эту сволочь, у нас в системе принято добивать! – потребовал Энша.
– Связывать умеешь? – спросил Роджер, все еще держа бандитов на прицеле.
– Умею.
– Тогда вперед. Выдергивай из их штанов ремни и вяжи. И обыщи их, а оружие бросай сюда… И оставь ты эту сумку, Энша, здесь ей уже никто не угрожает.
– Да, точно, извини.
Энша оставил свою наличность и, подбежав к бандитам, начал выбрасывать в коридор автоматы, пистолеты, ножи – все, что находил.
Когда пленники были связаны, Энша помчался на склад, где хранились наркотики. Он был так увлечен, что шлепал по зловонной жиже, не обращая внимания на разлетавшиеся брызги.
Скоро он натаскал к выходу десяток мешков с порошком и еще столько же с наличностью. А потом посмотрел на караулившего пленных Роджера и сказал:
– Знаешь, а брошу-ка я порошок здесь. Зачем он мне, если тут столько бабла?
– Делай как знаешь, только давай сваливать – запах становится невыносимым. Только не забудь захватить воды, а то мы как-то подзабыли за всеми этими приключениями.
– Ага! Я сейчас!..
Спустя четверть часа они уже отходили от причала.
– И все же надо было добить этих уродов. У нас в системе так принято, – снова сказал Энша, перетаскивая в трюм мешки с деньгами.
– Ну и добил бы.
– Я же был занят.
– Значит, пусть живут.
– Я тут вот чего подумал, Ламберт, может, пока далеко не ушли, пристыкуемся к яхте, а? Вон она какая, за такую миллион легко отвалят, даже если по дешевке сдать.
– Яхта дорогая, тут я с тобой согласен, – кивнул Роджер, протирая снятые ботинки салфетками. – Только ее искать будут. И за тобой такой шлейф из охотников потянется, что никаких денег не захочется.
– Может, ты и прав, – вздохнул Энша и посмотрел на свои ноги, которые были перепачканы до колен.
– Надо переодеться, а то запах от нас, – сказал Роджер.
– Ничего, что запах, зато целые. Пойдем деньги считать, Ламберт.
– Сам посчитай, – ответил Роджер, протирая ботинки влажной салфеткой.
– Что значит сам, ты что, поверишь потом моему счету?
– Поверю, Энша, поверю.
– Но это… это против правил, – слегка растерялся пилот.
– А что не так?
– А то, что ты потом можешь выставить мне предъяву, дескать, твоя доля меньше и все такое.
– Предъявы не будет, потому что не будет никакой моей доли, – сказал Роджер и стал активно набивать в ботинки влажные салфетки, да так, что из них стал вытекать наполнитель. – Как думаешь, ботинки спасти получится? У тебя вообще есть запасная обувь на борту?
– Херня полная, мистер! То есть да, обувка имеется, кеды какие… И размеров много…
– Мне сорок второй нужен, принеси, пожалуйста.
– Изволь… В смысле, не вопрос, мистер…
Озадаченный Энша ушел в трюм и вскоре вернулся с двумя парами.
– Вот черно-белые и сине-белые.
– Сине-белые в самый раз, – сказал Роджер, забирая пару спортивных туфель и принявшись их шнуровать.
– Не, мистер, давай разберемся, ты что, не хочешь брать долю?
