— Не быстро.
— Не быстро, — согласился Торн. — Другие соседи призрачных еще более непонятны — джаверы. Космические скитальцы.
— Скитальцы?
— Да, они свободно путешествуют в космосе безо всяких технических средств и представляют собой, как утверждают местные савояры, неких червей желеобразного или газообразного вида. Причем на своей родной планете они именно желеобразные, а вот в космосе и других чуждых средах могут быть просто светящимся потоком.
— Чем же они занимаются с такой странной внешностью?
— О, они много чем занимаются, в плане добычи. Они атакуют все, где можно получить высокоорганизованную энергию. Электростанции на протонных потоках, корабли с кварцевыми накопителями, в крайних случаях даже обычную органику. Джаверы разумны, обладают способностью к телепортации, и дальность телепортацицонного прыжка зависит от того, насколько хорошо поел джавер — от количества энергии.
— Они и на наши корабли нападали?
— Возможно. Как говорят наши источники — здесь, в подвале, нападение джавера может никак не проявляться, пока вдруг не останавливаются двигатели и не гаснет вся аппаратура. Пираты высасывают всю энергию и уходят, редко когда нападая на экипаж. Тем не менее известны случаи, когда джаверы захватывали корабли призрачных, выстраивая коварные ловушки из разного рода силовых полей. Наш источник рассказывал подробнее, но понять больше, чем я сказал, наши специалисты не смогли. Слишком большая разница в технологическом уровне и в уровне общего развития.
— Интересно, зачем он дает информацию? Почему не откажется, как его менее развитый товарищ?
Торн улыбнулся.
— Мы задавали ему этот вопрос, и он ответил. Он сказал, что даже в этой тесной сфере он может жить, а его напарника могут уничтожить за упрямство.
— Все как у всех?
— Да, все как у всех. Такие разные подходы в сходных ситуациях проявляются и у людей, и у каттингов. Правда, вот инсайдеры могут все рассказать про любых союзников, у них насчет этого никаких запретов. Но что касается секретов инсайдерского сообщества, тут полный молчок.
Танкетка бодро постукивала гусеницами, разгоняясь на пологих уклонах, и чуть поддымливала двигателем там, где приходилось тащить прицеп в гору, но по мере движения на восток местность становилась положе и рывков на сцепку приходилось все меньше. Водитель вовсе перестал нервничать и даже завел разговор с сопровождающим — лейтенантом Маллинзом о перспективах войны с муглами.
— Который год бьемся, сэр, а конца все не видно.
— Мы лишь удерживаем фронт, а основные события происходят в других местах, капрал.
— Значит, и дальше будем ни туда ни сюда?
— Я же говорю, здесь вялотекущая фаза конфликта, и ни одна из сторон не желает перебрасывать сюда значимые силы и активизировать действия.
— Но почему, сэр? Навалились бы большой силой и разом сбросили муглов с Глории, а потом бы поехали воевать в другое место.
Маллинз вздохнул. Будь водитель наемным савояром, он просто приказал бы ему заткнуться, но тот был нороздулом — капралом с тройным маркером за участие в больших кампаниях. Неудивительно, что течение здешней вызывало у него вопросы.
— Существует планетарная стратегия, капрал, мы можем выхватить эту планету и оказаться, скажем так, в тылу у противника — в планетарном плане.
— То есть, сэр, на таком огромном фронте, где вместо дотов целые планеты?
— Да, вы совершенно правы.
Танкетка подпрыгнула на скрытом в траве булыжнике, и сзади лязгнула сцепка.
— От, жеж, тяжелая, зараза! — посетовал водитель. — Говорил я вашему начальнику — возьмите тягач, тот бы эту бандуру, как игрушку на веревочке тащил. Но начальник сказал, что важна скорость. А какая тут скорость, на этих булыжниках? Корпус-то у нас дважды битый, считай, сварной. Еще раз покрепче тряхнет и швокрень выдернет. Днем бы я, конечно, эти булыжники не пропускал, но ночью-то как? Экран же плоский.
— А почему вы не наденете очки? В них все было бы как днем.
— Нет, сэр, очки хороши на пятнадцать минут дороги, а потом просто перестаешь соображать, и все тут. У них же там внутри… — водитель постучал пальцем по стойке корпуса, — виртуальная реальность, а как она на живого норза действует, никто никогда не проверял.
В конце концов, казавшийся бесконечным монолог водителя был прерван командой капитана Двоора по громкой связи.
— Муравей, доверните вправо на двадцать градусов и останавливайтесь через сотню метров.
— Муравей понял, сэр, — отозвался водитель и стал выкручивать руль.
Покачиваясь на неровностях и скрипя всем корпусом, танкетка забралась на возвышенность, и водитель заглушил двигатель. Стало слышно, как справа и слева, поравнявшись с танкеткой, заглушили двигатели бронемашина с механиками и внедорожник капитана Двоора.
Лейтенант выбрался из танкетки и походил по траве, чтобы размять затекшие ноги.
— Ты в порядке, Марк? — спросил подошедший Двоор.
— Да, сэр, все нормально.
— Ну, значит, будем разворачиваться. Сержант Ковур!..
— Я здесь, сэр, — вынырнул из темноты механик.
— Отцепляйте аппарат и разворачивайте, это крайняя точка — дальше нашим машинам двигаться нельзя, броневик пойдет своим ходом. Как только удостоверимся, что станция признала его за своего, ты, Марк, и сержант Ковур догоните его на скутере и будете двигаться до рубежа в три тысячи метров. После чего включите ему скоростной режим и, если будет возможность, проследите весь ход операции. Даже если его подстрелят, нам будет интересно, как они это сделают и какими средствами.
— С трех тысяч мы мало что увидим, сэр, — сказал лейтенант, глядя, как механики деловито разворачивают прицеп, делая из двухколесного — четырехколесное транспортное средство.
— Ближе подходить нельзя, там начинается зона эффективного огня пушек «гассов».
Когда на броневик поставили все колеса, его двигатель завели, и механики стали прислушиваться к работе механизма.
— Ну что, Ковур? — просил капитан, подходя к бригадиру.
— Работает нормально, сэр. Минуты через три прогреется и можно будет стартовать.
— Навигацию смотрел?
— Да, блок в порядке, сейчас держит три спутника, скоро подключатся еще два — не промажем ни в коем случае. Гуги, давай сюда скутер.
Названный Ковуром механик подбежал к броневику и снял с навесного крепления электроскутер с шипованными колесами, на котором сержанту Ковуру и лейтенанту предстояло следовать позади заминированного броневика.
Пока прогревался двигатель автомобиля-фугаса, Ковур и Маллинз сели на скутер и надели теплые шлемы — холодный ветер усиливался.
