- А вот про это. Мол, объедки, гордость надо иметь... Он-то таких объедков со своей пенсии хрен купит, - мальчишка засмеялся с явным превосходством.
- Какие объедки? - Денис кинул взгляд на сумки. Петька насупился, но потом, наверное, решил, что странно, но хорошо одетый парень не станет покушаться на содержимое - и даже доверительно пояснил:
- У меня мамка работает в ресторане. Тут, на площади. Там все сливки столуются, банкеты устраивают, то и сё... Мамка официантка, ей то и дело купюры в платье суют. А я так - подмети-подай-принеси-почисть. Ну а после ночи жрачка всегда остаётся. Вот и сегодня - Пахом гулял...
- Пахомов, Алексей Антонович, директор Совета Латифундистов? - подсказала Денису память крепкого спортивного мужика - неприятного...
- Ну... Столько всего на столах осталось! - Петька закатил глаза. - Там наши даже доесть потом не смогли, всем перепало - воз, вон, тащу домой, - он тряхнул сумками. - А ты... чего так смотришь?
А как Денис смотрел? Он и не знал... Но видно и правда как-то по-особенному, потому что Петька выставил вперед плечо - трусливо-агрессивно.
- И ты доедал? - глухим от гадливости голосом спросил Денис.
- А то, - усмехнулся Петька с явным превосходством. - Вку-у-уснотища! Та-а-акие котлетки были - жаль, вот их мало осталось... А ты бы что - не стал?
- Объедки за гадами подъедать? - тяжело спросил Денис. - Я бы лучше сдох. Я бы лучше на шахту работать пошёл по двенадцать часов в день. Я бы лучше... что угодно лучше, но тарелки из-под твоих котлеток лизать не стал бы!
- Тоже малахольный... - пробормотал мальчишка, подхватывая сумки. - А Шёнк твой не иначе как к казачне в Лихобабью сдёрнул, он часто туда ездит! - и почти бегом устремился от Дениса. Обернулся шагах в двадцати, крикнул: - Дурак! - и наддал.
Но Денис не собирался его преследовать. Он поправил галстук и в глубокой задумчивости побрёл по улице - на самом деле "куда глаза глядят".
В ушах у мальчишки шумело. Вся эта сцена казалась ему выдуманной, такого просто не могло быть. Ну мразь, удивлённо подумал он о Лёшке. Такая мразь, а ведь моложе меня! Это что получается, на смену нынешней мрази уже новое поколение подросло?! Это сколько же с ними воевать-то?! Ну надо же - мальчишка холуём быть рад! Даже не хозяином - холуём! Ребятам рассказать - посмеются!
Мимолётно Денис подумал - а как же дворянские слуги Империи? Но тут же высмеял сам себя. Эти люди были потомками личных дружинников времён Безвременья и Серых Войн. И сами ощущали себя именно так - воинами при вожде. А не холопами при барине.
- М-м-мерзость! - Денис на ходу передёрнул плечами. Неужели у такого могут вырасти когда-нибудь нормальные дети?! Он же и их научит холуйствовать...
Стоп.
Денис остановился. В таком случае вся борьба просто бег по кругу. Враг будет возрождать себя снова и снова - на кухнях, в спальнях, за шторками-занавесками, в душах своих детей - куда нет хода никакой РА, никакому ОБХСС...
Но... а если попробовать отобрать детей у врага?! Не силой, не физически - это вызовет лишь ненависть. Иначе.
Денис скривился - он почти поймал за хвостик какую-то важную мысль. Но она ускользнула за воспоминание: этот... холуёныш сказал, что Франц Ильич уехал в Лихобабью, в казачью станицу. А что если рвануть следом? Повод есть. А заодно посмотреть, как живут казаки?
Эта идея вытеснила неприятное воспоминание. Денис деловито огляделся. Как туда добираться и вообще - где эта станица?..
...Через двадцать минут старый рейсовый автобус - Денис успел на него впритык - астматически пыхтя газогенератором, вёз прилипшего к окну Дениса в казачью станицу Лихобабья.
* * *
Ещё когда они ехали сюда, Денис сверху поразился тому, что дорога к Балхашу делит территорию, видную с хребта, как бы на две зоны. Абсолютно ровно. Слева - лес, джунгли. Справа - степь и весёлые рощицы. Сейчас эту степь мальчишка и наблюдал из окна.
Было красиво. И Денис не удивился и не возмутился, когда выяснил от кондуктора (тут за пригородные билеты надо было платить!), что автобус попадёт в станицу только через два часа, сделав немалый кружок по каким-то "станциям" и прочему.
- Вообще можно вот сейчас выйти, - сказал кондуктор дружелюбно. - Там от станции ходу напрямки - полчаса, если не спешить. Прямо на деревья иди и иди, к станице и выйдешь. Пойдёшь или будешь с нами крутиться?
- Пойду, - решился Денис...
...Честно сказать, он немного об этом пожалел. В степи хоть и поддувал ветерок, но то, что казалось красивым из окна автобуса, оказалось душноватым и бесконечным. Верхушки деревьев впереди - те, на которые ему советовали "держать" - словно и не приближались. Денису начало казаться, что он шагает вечность, хоть он шёл минут пять, не больше. Пересвистывались в траве перепела, а впереди степь плыла в мареве, сливавшемся с очистившимся почти полностью небом - так, что временами верхушки деревьев словно бы поднимались над степью и превращались не то в горы, не то в облака...
Мальчишка собирался раздеться до пояса и остановился. Но тут же сморгнул. В первый миг ему показалось - чудится... но уже во второй Денис понял, что прямо навстречу ему скачет человек. Всадник. Верхом. На галопе.
Денис ощупал пистолет в поясной сумке. Выпрямился. И стал ждать...
...Он приоткрыл рот.
Как и все подростки своего времени, он умел ездить верхом, и неплохо. Но... но всадник, которого он увидел, не ехал верхом. Он жил верхом. Он составлял с конём одно большое и единое целое. До такой степени безупречное, что завидовать было глупо.
Заворожённый это скачкой, Денис не сразу понял, что всаднику не больше лет, чем ему самому. Огромный соловый конь нёс мальчишку - плечистого, крепкого, но явно мальчишку. Парень сидел без седла, подогнув ноги и положив их едва ли не себе по мягкое место, упираясь в конские бока пяткой, коленкой и большим пальцем (он был босиком, в одних подвёрнутых под колено широких штанах и мятой фуражке с ярким околышем и синим верхом, из-под которой выбивался светлый лихой чуб). Повод всадник держал одним пальцем левой руки, на двух пальцах опущенной правой моталась плеть-нагайка с алой рукоятью.
- Пра, - мальчишка небрежно осадил коня прямо перед Денисом - зачарованный картиной, Третьяков-младший и не подумал испугаться, забыл. Он поднял взгляд от сипящей конской морды с раздутыми - чёрно-алыми - ноздрями и увидел широко посаженные по сторонам от задорного курносого носа синие глаза - на чёрном от загара лице. - Ты кто такой? - мальчишка легко положил ногу на седло, оперся на колено локтем.
- Мы сюда работать приехали, - с достоинством ответил Денис. Очарование пропало, взыграла гордость. Денис уже понял, что видит перед собой казака. Точнее - казачонка. - Меня Денис зовут. Денис Третьяков.
