Фейн остановился как вкопанный, не в силах произнести ни слова. Камень притягивал его к себе, очаровывал своей красотой.
Люди вокруг кареты принялись разбегаться во все стороны.
Откуда-то издалека Фейн ещё слышал зовущий голос отца, но перестал обращать на него внимание. Через пару мгновений на площади осталась небольшая горсть людей.
— Фейн!
Юноша с большим трудом оторвал взгляд от камня и обернулся к отцу.
— Прошу, — взмолился Дирг Ринвус, рухнув на колени, — прости меня… Боже… прости, сынок…
По щекам кузнеца потекли горькие слёзы. Фейн опустился на колени, и потянулся к отцу.
— Папа? — Прошептал поражённый Фейн, — что с тобой? Пожалуйста, встань…
Дирг закрыл лицо руками и издал вопль отчаяния.
— Это мы во всем виноваты, — продолжил он, — нам с мамой следовало давно рассказать тебе, но… но мы просто не могли потерять тебя.
Фейн почувствовал дрожь по всему телу. Он закачал головой, по-прежнему силясь поднять отца на ноги.
— О чем ты говоришь? — Прохрипел он.
— Он выбрал тебя, — проговорил спокойный размеренный голос позади.
Фейн обернулся и увидел перед собой величественное лицо мага. Камень, сияющий в его руке, запульсировал в несколько раз сильнее, приблизившись к Фейну. Позади Голрана и рыжеволосой девушки стояла дюжина людей. Они были поражены не меньше Фейна. Удивленно озираясь, они не могли понять, что здесь происходит. Пару из них Фейн даже знал.
— Он выбрал тебя также, как и остальных, — продолжил Голран, — но несмотря на это, только тебе решать, кем ты хочешь стать. Если ты выберешь остаться здесь, со своей семьей, мы не станет тебе мешать.
«Мы сами выбираем, кем хотим стать.»
Поднявшись на ноги, Фейн ещё раз взглянул на плачущего отца, а затем на Летарда и остальных, избранных камнем.
— Я готов, — ответил юноша, и сделал шаг вперед.
СИЛИЯ
Издав пронзительный вопль, Эгвиракс скинул с себя Силию и, вспорхнув в воздух, скрылся в ветвях ясеня. Принцесса, рухнув на спину, тут же ощутила пронзительную боль в спине, но сумела подавить в себе крик. Силия залилась в сильном приступе кашля, и еще с минуту никак не могла прийти в себя.
Король Освин Стокмар, наблюдавший в тени походного шатра за тщетными попытками дочери приручить своего грифона, зашелся раскатистым смехом.
Не обращая внимания на насмешки отца, Силия даже не взглянула в его сторону. Распластавшись на траве, принцесса судорожно выдохнула и закрыла глаза.
«Господи, как же больно».
— Чтобы установить прочную связь со своим гиппрогрифом, ты должна полностью доверять ему, — наставительынм тоном произнес король Освин, присев на колени рядом с дочерью.
Разомкнув глаза, Силия увидела улыбающеся лицо отца. Лицо, изборожденное множеством морщин. Лицо, которое, лёжа в постеле, будучи маленькой девочкой она видела последним после прочтения отцом очередной приключенческой книги о похождениях отважного короля Агвилара или пришествии драконов из солнечного Элиона. Это было лицо человека, на которого она хотела быть похожа, когда вырастет. При принятии любого важного решения, Силия всегда спрашивала себя: а как бы на ее месте поступил отец? И прямо сейчас она лежала на земле, корчась от боли, не в силах установить связь с собственным грифоном. И это в шестнадцать лет.
Настоящий позор.
Как же она сможет быть похожей на отца, если при первой же неудачи будет отступать от своей цели?
Сколько раз она слышала восхищенные рассказы Ройлда Шенриза о том, как ее отец, еще будучи семилетним мальчишкой, уже порхал над стенами Архголма верхом на своем Гардэзисе.
А что она? За полгода обучения, максимум, чего Силия смогла добиться — пролетела на Эгвираксе пару метров, а потом свалилась в один из прудов королевского сада.
— Без доверия ничего не выйдет, — улыбнулся король Освин Стокмар, протягивая дочери руку — сильно ударилась?
Несколько секунд Силия еще колебалась, а затем неуверенно кивнула и схватилась за руку отца.
Король помог дочери подняться, и хотел уже было препроводить в шатер, но Силия наотрез отказалась.
— Ну же, не упрямься, — вздохнул Освин, — ты должна показаться лекарю.
— Я в порядке, — улыбнулась Силия, и махнула в сторону леса, — давай пройдемся?
Король Освин расплылся в добродушной улыбке, поцеловал девушку в лоб и повел по тропинке в лес.
Палящее полуденное солнце стояло в зените. Порывы холодного ветра трепали листья деревьев, в округе доносилось веселое щебетание птиц. Карканье ворона, непрекращающийся стук дятла, и переливчатое чириканье воробьев. Когда Освин с Силией вошли в лес, принцесса даже услышала тихое журчание ручья где-то неподалеку.
— Послушай, пап, я… — проговорила Силия, но тут же замолкла, почувстовав тяжесть отцовской руки на плече.
Освин приложил палец к губам, и кивнул прямо перед собой. И тогда Силия увидела его.
В самой чащобе леса, под тенью раскидистого дуба, стоял, склонив голову к земле, могучий пятнистый олень. Это был истинный красавец с огромными ветвистыми рогами, длинными ногами и мощным станом. Редкие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листья деревьев, ниспадали на невероятной красоты красно-рыжую окраску с молочными пятнами на теле. От самого хвоста до задней части головы протянулась темно-коричневая спинная полоса. Один из оставшейся полусотни потомков величественного рода королевских оленей Стокмаров, который еще несколько столетий назад вывел знаменитийший алхимик Антрексии, Оэвар Харракс.
— Не спугни его, — прошептал Освин, и, пригнувшись, сделал шаг в сторону. Силия пошла вслед за ним.
В следующий миг в густых зарослях леса раздался хруст веток. Олень оторвался от пережевывания травы, и поднял морду вверх. Размером с доброго крестьянского тяжеловоза, харраксийский олень был вдвое крупнее своих собратьев из любого подвида. Казалось, ничто не могло напугать столь горделивого и величественного зверя, но прямо сейчас Силия увидела страх в его глазах. Учащенно дыша, олень прислушивался к каждому шороху.
Волоски на крупе оленя встали дыбом, предвещая о наступающей опасности.
Хруст повторился, и олень, ни медля ни секунды, сорвался с места. Через мгновение он уже скрылся в кустах ольховника, и остался лишь в памяти Силии.
— Стой здесь, — прошептал Освин, обернувшись через плечо.
Силия кивнула, и скрылась за стволом дерева.
Король Освин шагнул вперед. Поверх стеганого дублета на нем не было никаких доспехов, а посему, в случае внезапной опасности, он мог рассчитывать только на себя. К тому же, чтобы побыть с дочерью наедине, он приказал отряду гвардейцев ожидать в лагере.
Что же могло напугать харраксийского оленя, признанного хозяина аргхолмских лесов?
Король Освин вытащил меч из ножен, и, приняв боевую стойку, зашагал вперёд.
Силия почувствовала, как ее тело прошиб сильный озноб. На лбу выступил холодный пот, а к горлу подступил приступ тошноты. Сердце в груди бешено заколотилось, и в какой-то момент девушка начала задыхаться. Внезапно все зримое пространство вокруг резко потемнело, раздался оглушительный раскат грома, и яркая вспышка молнии пронзила небо.
Выйдя из-за укрытия, Силия протянула руку к отцу, желая предупредить его о грядущей опасности. Но было уже поздно.
— Папа… — только и смогла прошептать Силия, наблюдая за тем, как неуловимая тень пронзает ее отца огненным мечом.
На мгновение Силию ослепила яркая вспышка пламени. Попятившись назад, она зацепилась за ветку, и рухнула навзничь. И в следудющий миг, когда яркое красное сияние поблекло, и она взглянула на то самое месте, где всего минуту назад стоял харраксийский олень, она увидела лежащее обугленное тело.
Тело ее отца.
С губ девушки сорвался хриплый стон.
Со всех сторон на Силию начал накатывать густой туман.
Она попыталась подняться, но с ужасом обнаружила, что все ее тело будто онемело.
