скрывая омуты и всевозможных тварей. Всё это я передаю капитану и навигатору, они выправляют курс, заставляя «Барракуду» лавировать среди всех этих космических объектов, словно рыбину – среди океанских течений. Ярраш-шав, благодаря наводке, азартно отстреливает радиационные обломки и с помощью гравиловушек – «гасилок» отлавливает дармовую плазму. «Гасилки» отсекают от сгустков самые опасные части и спектры, а оставшееся переводят на генераторы. Так что у корабля теперь будет энерго-запас не только в виде «живых батареек»!
Я напряжен всем существом, вся вселенная сконцентрировалась внутри красного круга наводки, и всё, за его пределами плывёт и размывается. Огней становится очень много, только успевай уворачиваться от тех, что размером чуть не с астероид, или раскинувшихся наподобие пламенной сети. Слышу в эфире азартные вопли, но всё чаще – ругань Ярраш-шава, ведущего почти уже непрекращающуюся пальбу; ощущаю частые и всё более мучительные для моего вестибулярного аппарата рывки «Барракуды», уходящей от очередной туманной завесы.
Но я должен, я должен увидеть её, поймать в круг наводки – точку выхода. Иначе корабль расплавится в уже почти сплошном потоке огня, или защита не выдержит – и внутрь хлынет убийственная радиация фальш-туманности.
Всё качается, уплывает, снова собирается во едино. Сквозь выкрики Ярраш-шава и Криворога, занявшего второе ланс-отделение, рявканье капитана и всё нарастающий в ушах звон мне слышится: вой ветра, рёв яростных волн, скрежет досок, вот-вот готовых лопнуть от предельного напряжения…
***********************************************************************************************
«Ещё немного, мальчик! Почти уже, почти! Последний круг – и выйдем!..»
***********************************************************************************************
…звон, всюду звон, всё пространство – один сплошной колокол, раскачивающийся и бьющий грозный, оглушительный набат! Я не слышу команд капитана и криков остального экипажа. Не слышу рёв бури-галлюцинации – только этот разрывающий меня на молекулы и атомы звон!
Но я должен, должен держать наводку, иначе – сгинем!
Я перестаю чувствовать тело – сначала немеет левая рука, потом холод начинает разрастаться прямо из сердца. Каждый удар колокола почти заставляет рассыпаться сердце на осколки, на мелкое ледяное крошево. Но я держу, держу – красный круг наводки, плывущий по краям, тлеющий, словно угли под слоем пепла. «Барракуда» прорвётся, хищница космических глубин не утонет даже в самом адском пламени, даже в солнечной короне! Я должен, должен!..
И когда холод почти добрался до лица, едва не прихватив губы в одно единое обледеневшее целое – я увидел! Чёрный провал в сплошной стене огня, прореха в наслоениях тумана: реперная точка! Горло перехватило, крикнуть я не мог – просто ткнул ещё послушной правой рукой, сквозь круг наводки, прямо в эту черноту…
***********************************************************************************************
«Достаточно, птенчик, всё, хватит. Эй, ты слышишь, мальчик? Мы уже вышли…»
И из чёрного провала – дыры в самой глубине ядерного огня – выхлестнулись серебряные нити, сплетаясь в толстую веревку, за которую оставалось только держаться…
Глава 4. На берегах Флегетона 16
… «Барракуду» тошнило. Точнее, тошнило капитана, но поскольку экипаж ещё толком не отсоединился от корабельной нейросети, всем передавалось ощущение, что тошнит именно корабль. Судороги, прошивающие композитно-органический корпус, были исключительно фантомными и не витало на самом деле по палубам кисло-желчной вонью… Хотя если верить ползущим по дубль-обзору данным, у «Барракуды» действительно был энергетический передоз, а заодно – небольшая гравитационная дестабилизация. Если сравнивать с ощущениями живых организмов: у корабля кружилась голова. И его всё-таки тошнило! Других слов, чтобы объяснить сияющие кислотно-зелёным выхлопы, рвущиеся из-под днища «Барракуды» в носовой части, ни у Рага, ни у остальных не было.
Впрочем, наводчик сам был на грани того, чтобы его начало выворачивать. Он всё ещё с трудом понимал, в какой реальности находится и жив ли вообще. Перед глазами то и дело начинали всплывать наползающие одно на другое видения: морской шторм, громадные водяные валы до неба и небо, сплошь исполосованное молниями. И тут же всё это преображалось в пламенеющие столбы плазмы, звёзды, расплывающиеся в полосы от эффекта Доплера 17, красный круг наводки, из которого выплескивалась непроглядная тьма, окантованная серебром…
Раг буквально выполз из своего «яйца», неловко, словно пьяный. Плюхнулся на пол мостика, закрыл глаза руками и осторожно потряс головой. Это пройдёт, он знал. Не сразу, и по временам у него ещё буду случаться видения даже не в состоянии полёта. Он это понимал, и пытался внушить себе, что это сущие мелочи. Главное, они ушли от погони, прорвались, выдрались из кипящего ада взорвавшейся суперновы, остались живы… Не считая механика. Но остальные-то живы. И он сам, Рагнар Реакта, прозванный сотоварищами Реактивные Штаны, жив. И «Барракуда» цела и невредима и даже каким-то чудом смогла приземлиться – восславятся стальные нервы капитана и навигатора!
Но оставалось неотступное ощущение, что они всё ещё под воздействием галлюцинаций, которые неизбежно возникают у экипажа корабля-псиона, когда тот совершает гиперпрыжок. Или когда весь экипаж почти буквально становится частью звездолёта, подсоединяясь к общей нейросети. И в том, и в другом случае обычная реальность выворачивается и демонстрирует мозгу причудливую изнанку, череду видений, глюков.
Только так Раг мог объяснить присутствие на борту этой… Вот ЭТОЙ… Которая стоит перед обзорными экранами и рассматривает то, что транслируют наружные камеры.
Сам Раг ещё не находил сил даже с пола подняться, чтобы взглянуть и оценить: а куда, собственно, села «Барракуда»? Видел передаваемые на дубль-зрение светящиеся выхлопы, но не более. К тому же от того, как они клубились, у наводчика снова возникала дурнота. Потому он упрямо фокусировал взгляд на стоящей у обзорников. Точнее, на её спине, скрытой вовсе не контактным комбезом: всё теми же серыми, как бы припылёнными многослойными одеждами, лишь подчёркивавших рост и худобу… ЭТОЙ.
За спиной наводчика переругивались Криворог, Дик, Ярраш-шав и Хенрик. Дхарагх в перепалке участия не принимал, отправившись в рубку управления сразу после посадки. Раг не хотел всматриваться в данные состояния капитана, возникшие в поле дубль-зрения. Ему было достаточно, что там всё – зелёное и в пределах нормы. В остальном только медицинский робот разберётся, но пока незаметно, чтобы помощник капитана тащил Зубастого в лазарет! Ну, тошнит капитана, с кем не бывает…
Чтобы отвлечься от потока информации, сквозь который тут же начинала проступать всякая бредовина, Раг прислушался к голосам остальных пиратов. Предмет их спора был понятен, даже не старайся они ругаться в полголоса. А при учёте того, что у таурена даже шёпот – слышен чуть ли не в кормовой части…
– Шаманка она, не иначе, – гудел Криворог. – Только они умеют сквозь космос без ничего ходить.
– Да задоил ты уже со с-ссвоими колдунами! –
