Саб-Зиро знал о Сарине.
Давно-потерянной-любви его брата.
Мир тесен. И Не-Мир тоже.
— Сарина, — тихо повторил он.
Девушка-демон придвинулась поближе:
— Как он там? Как твой брат?
Потом отшатнулась. Потому что осколки льда — так болезненно ранят, и они стеклисто рассыпались в темных глазах ее гостя. Она уже поняла. Она спрятала лицо в ладонях, и расщелины узких зрачков поглотили ровную топазовую желтизну.
— Он умер, Сарина, — деревянно выговорил Саб-Зиро.
Он умер… так просто. Умер… и нет ему могильной плиты, ибо истинных воинов не хоронят в гробах. Они — уходят. Навсегда.
— Прости, — сказала Сарина.
(прости — я? Почему… это я должен просить прощения, ибо я уничтожил твою надежду встретиться с ним…)
Он попытался высказать ей что-то — утешающее, ведь только двое, тоскующих по одному, способны понять мысли другого, но она приложила указательный палец к его губам.
Молчи. Разумеется.
Он с облегчением принял этот совет.
Она встала. Саб-Зиро захотелось шепнуть ей: "Не уходи" — безотчетно, будто во вспоротой груди сердце его билось четче, и оно рвалось к Сарине…
(она — не твоя!.. не твоя!)
Девушка-демон пристально взглянула на него. Поблескивали слезы, похожие на солнечные дождинки. Она отвернулась. Она покинула жилище, оставив его одного.
Впервые одиночество было неприятно ему. Сарина отсутствовала уже несколько часов, возможно минут, но его измученным вынужденной неподвижностью сознанием промежуток воспринимался стремящимся к бесконечности.
Саб-Зиро успел высчитать приблизительные размеры хижины Сарины, приметить аккуратно развешенное оружие и чьи-то кости в углу. Прямо перед носом Саб-Зиро скалился рогатый череп. Милая обстановочка.
Затем он исследовал свои повреждения. В прошлый раз рана представлялась Мариинской впадиной, бездонным гейзером, из которого хлещет горячая кровь. Теперь дела обстояли значительно лучше. Варево Сарины хоть и не исцеляло мановением волшебной палочки, подобно Эденийским чарам, но дало бы сто очков вперед любой медицине Земли. Обнадеженный Саб-Зиро попытался сесть, и зря: едва затянувшиеся рубцы открылись, заструился противно-теплый ручеек.
Он решил "не дергаться".
Потянулись густые часы. Он сравнивал их с застоявшейся заводью: не совсем болото, но около. Он изучал исперщенный зубцами и мохнатый от шкур потолок пещеры. Зазубринки складывались в букву "С".
Сарина.
(она не твоя…)
Да, то правда. Девушка-демон принадлежала его брату, и нечестно было бы отнять ее у него. Обманывать, особенно мертвых — уж точно против Чести.
(да хватит, ты уже всех достал своей "Честью". Засунь ее подальше. Нет ее — Чести… особенно у жизни… Потому что она слишком не вовремя и слишком часто оборачивается изнанкой — смертью)
Он подумал о Смоуке. Их встреча на Мосту была чудовищной, противоречащей здравому смыслу…
(и логичной, словно компьютер, правда?)
Древние Боги. Воздастся каждому по делам его. Он не верил… но Рэйден прав. Воздается. Он не спас друга, и тот возвращается — запутанной в проводки и пружины мумией, клоном Скорпиона.
Жаль, что и такого Смоука больше нет.
(перешагни)
Да, разумеется. Перешагнуть всегда можно. Сарина и ушла — перешагивать. Через гибель того, кого любила. Неужели Мастер Льда слабее женщины… пускай и демона?
Нет.
Сарина… Дикая, атипичная красота. Точно грань — агонии и удовольствия. Безумная, точно весь Не-Мир — и прекрасная в своей завершенности.
Он поймал себя на том, что в томительной тиши пещеры Сарина превращается в его идею-фикс. Она спасла его от удела Они, но что дала взамен?
(вернись, пожалуйста)
Он прислушался.
(неуж у меня и слуховые галлюцинации начнутся?!)
Лязг мечей и приглушенный вопль. Женский.
(ее! Сарины!)
Она сражается с кем-то и проигрывает битву, моментально вывел опытный воин Саб-Зиро. Не-Мир верен себе — даже в законной Зоне Охоты Сарину поджидали неприятности. А он — так и будет валяться здесь, вроде как еще один рогатый череп?
Ну нет.
Он оттолкнулся с места. Боль расцвела, словно россыпь туманностей и созвездий, округлая и с ароматом ржавчины. Он игнорировал. Он пополз к выходу. Алая дорожка вильнула хвостиком
(жаль, я испортил ее вещи)
Дурацкая мысль. Ну, еще немного…
(будет весело, если померещилось)
Саб-Зиро высунулся наружу. Не померещилось: Сарина действительно сражалась с каким-то громадным огром. Над огром вились мошки: от него несусветно воняло. Огр навалился на Сарину, и чугунная дубинка — вогнутая, безобразная, как и сам враг девушки, вознеслась над ней.
Не так быстро, приятель.
Раненый или нет, Саб-Зиро все-таки повелевал Стихией Холода. А опасность угрожающая Сарине послужила допингом. Неудивительно, что огр покрылся толстой темно-синей коркой и рухнул, рассыпавшись крупными ломтями.
(даже Холод не сделал его эстетичнее)
Сарина замерла с неописуемо изумленным выражением лица. Покрутила у виска, и сей жест явно адресовался Саб-Зиро. Подбежала к нему:
— У тебя суицидные наклонности или просто сбрендил? Ты ж ранен, черт тебя подери!
— Ты. Спасла. Меня. Не. Люблю. Быть. В. Долгу, — тяжело выговорил Саб-Зиро. Кровь снова плескалась вовсю, и снова захрустела жемчужинка отстранения… но терять сознание он не желал.
— Ох, какой ты глупый! — нервно засмеялась Сарина, пряча беспокойство… и благодарность. — Против Драхмина бороться вздумал… выполз ведь! Ох…
Она опустилась рядом с Саб-Зиро.
— Ну конечно, лечение все насмарку…
А он не жалел. Он улыбнулся ей сквозь искрящуюся жемчужно-алую пелену боли. Он радовался, что помог ей.
— А хотя… я ж в общем-то ради тебя к Драхмину полезла. На его территории фениксовы цветы растут… а то обычным моим зельем тебя не вылечить… — Сарина обращалась не столько к Саб-Зиро, сколько — сама с собой. Поэтому сумбурно. — Смешной ты… совсем не такой, как твой брат… Он-то точно — Посвященный Холода был, знал, чего нужно. А ты… благородный чересчур, да глупое благородство-то… словно винишь себя в чем-то и искупить пытаешься… ой, черт, только б фениксовы цветы не завяли… Погоди, скоро я тебя подниму на ноги.
Саб-Зиро внимал бессвязному монологу, будто чудеснейшей музыке. Сарина удерживала его от того, чтобы уйти. Фениксовы цветы или Драхмин, неважно о чем…
Только б слышать ее.
Тем временем, Сарина вытрясла на него какие-то рыжие лепестки, точно выкованные из бронзы и с заостренными краями. Они смахивали на раскаленные ножи.
Но он доверял Сарине.
