— Да, такие фигуристые, как ты, радуют глаз больше! А сейчас я точно знаю, что не только глаз!
— Куда ты меня несешь? — опомнилась Аудроне, оглядываясь по сторонам.
— Ты что же это, планировку родительского крова не помнишь?
— Заговорил мне зубы и отвлек! — она несильно хлопнула его по плечу.
— Как ты уже заметила, опыта в общении с тобой я поднабрался, — Киаран свернул в злополучный коридор, где располагался кабинет Сюзанны Мэль.
— О нет, — запротестовала Аудроне и заболтала ногами. — Киаран, ты из ума выжил!
— Тогда нас двое таких, сумасшедших! — он снова воспользовался способностями модельера и пронес Аудроне сквозь дверь.
— Надо же, адмирала здесь нет! — Киаран поставил Аудроне. — Какая удача!
Он уселся в кресло, в котором пил атероль несколько часов назад, и поманил Аудроне пальцем к себе.
— То есть ты… — она от злости запнулась и побагровела. — То есть ты думаешь, что я сейчас залезу к тебе на колени, и мы тут, — она обвела кабинет руками, — устроим секс-марафон?
Киаран выпрямился и опустил руки на подлокотники, широко и плотоядно при этом улыбаясь.
— Да! — многозначительно произнес он.
— Я не могу, — упавшим голосом ответила она, развернулась и зашагала к двери.
— Ты хочешь, чтобы твое видение навсегда осталось между нами? — другим, более тихим и спокойным тоном спросил он.
Аудроне остановилась и обернулась к нему.
— Или чтобы кто-то дал тебе чудесную таблетку, и ты забыла о том, что увидела, пусть даже это было неправдой? — он покачал головой. — Таких лекарств не существует. Тебе снятся сны о том, как ты застала Сюзанну и Орвина в этом кабинете. О том, как увидела с ней Джефа в библиотеке. Я знаю. Я тоже их вижу, когда прихожу к тебе по ночам. Но ты настолько погружена в эти страдания, что даже не замечаешь меня. Хочешь, чтобы ко всем кошмарам добавился новый? О том, как я делаю то, чего никогда не совершал? Ты же ревнуешь меня к матери, потому что боишься повторения своих снов наяву. Я не могу стереть тебе память. Или заставить тебя доверять мне. Но мы оба понимаем, что, если бы ты не хотела, не стояла бы сейчас здесь. Это, — он похлопал ладонями по подлокотникам, — твоя тень. Весь этот кабинет, — Киаран обвел его взглядом. — Брось ей вызов и повернись лицом к свету. Тень не исчезнет, но видеть ее ты больше не будешь.
Аудроне молча глядела на него.
— Иди ко мне, — мягко произнес Киаран.
— А если не поможет? — очень тихо спросила она.
— Не думай об этом. Ты со мной, — он ласково ей улыбнулся.
Аудроне опасливо покосилась на дверь. Киаран терпеливо ждал, что она решит. Будь это ее комната, она бы, наверное, уже прыгала на нем, вминая дженерийское накачанное тело в матрац. Но это кабинет «матери». Ее проклятие. Та самая тень, что живет вместе с ней.
Аудроне подобрала подол платья и подошла к Киарану. Задумалась о трусиках. Приняла решение сразу их снять. Так и сделала. Стянула черное кружево и смяла в ладони.
— Дай их мне, — Киаран протянул руку.
Аудроне неуверенно рассталась с ними. Киаран скомкал их и поднес к носу.
— Смотрится не очень, — призналась Аудроне.
— А ты не знала, что я у тебя немного извращенец? — он пытливо изогнул бровь и затолкал ее трусики в нагрудный карман камзола.
Аудроне задрала платье и забралась к нему на колени. Чего-чего, а возбуждения в ней не было ни капли. Только неуверенность, дискомфорт и какой-то внутренний страх перед тем, что должно было произойти.
Киаран протянул руки и нежно погладил ее щеки большими пальцами.
— Ты такая красивая, — прошептал на дженерийском.
Подушечки пальцев поползли ниже, касаясь губ и подбородка, спускаясь на шею, все дальше, к ключицам и ямочке между ними, к белоснежной коже пышной груди, сжатой кружевным бюстье под шелком платья.
Киаран наклонился вперед и прижался носом к шее Аудроне, шумно вдыхая и продолжая поглаживать ее грудь одними лишь пальцами.
— Обожаю твой аромат, — прошептали его губы, едва касаясь нежной кожи. — Немного терпкий и чуть-чуть сладкий. Запах нагретой лучами солнца древесной смолы и дымящихся благовоний. Сочетание, которое я узнаю и с завязанными глазами. Могу вечность его вдыхать и мне не надоест. Обожаю твою кожу. Молочно-белая, гладкая, — он скользнул пальцем в ямочку между ее грудей, — она розовеет, когда ты возбуждаешься, совсем как сейчас, и покрывается испариной, когда мы долго не можем оторваться друг от друга, занимаясь любовью. Обожаю твою грудь, — Киаран спустил лиф платья чуть ниже, приоткрывая черное кружево белья. — Ее мягкость под губами и тяжесть в моих ладонях. Ее аккуратные ареолы, — пальцы потерли кружево и немного спустили его, обнажая бледно-розовый контур, — и твердые соски, — он высвободил их на волю, — которые я люблю целовать и посасывать под твои тихие вздохи. Ты часто трешься ими о мою грудь, когда мы спешим, и я часто играю с ними и зажимаю между пальцев, пока медленно двигаюсь в тебе.
Киаран наклонился сначала к одной груди. Поцеловал сосок и тут же обхватил губами, чтобы пососать. Аудроне стала чаще дышать. Затем он наклонился ко второй груди и повторил начатое, от чего она заерзала у него на коленях, выгибаясь и подставляя грудь для его изысканных ласк. Его ладони поползли по ее спине, замерев на пояснице. Киаран поднял голову и снова прижался носом к шее Аудроне.
— У тебя восхитительно тонкая талия, — он обхватил ее ладонями, смыкая пальцы на спине. — Меня возбуждает, когда я подтягиваю тебя за нее к себе, чтобы плавно войти в твое тело или не сбавлять темп, если ты уже на пределе. Думаю, ты знаешь, что к твоим бочкам у меня особая привязанность, — он легко пробежал по ним пальцами и аккуратно сжал их, не причиняя боли. — Они как будто созданы для того, чтобы мои ладони находили на них пристанище после наших этюдов в постели. Я наслаждаюсь каждый раз, когда глажу их и сжимаю. А попка… — Киаран специально простонал, произнося это, и тут же переместил руки на ее ягодицы. — Ты же знаешь, что я любуюсь ей с разных ракурсов. Глажу ее и мну, как бы странно это ни звучало. С особым удовольствием стягиваю с нее трусики и наслаждаюсь, когда ты трешься ей о меня. Вот так, как сейчас, например, — он хмыкнул, приподнимая Аудроне за попку и сжимая на ней пальцы. — Не могу не рассказать тебе о еще одной привязанности, — Киаран скользнул пальцами под подол платья Аудроне, перемещая руки на ее бедра.
Пальцы коснулись широких кружев ее чулков и пригладили их.
— Бедра. Чулки на них — это, конечно, особенная песня. Жалею, что только на «Ониксе» в первый раз смог это оценить. Но, — он лизнул кожу на ее шее, — у нас ведь еще столько всего впереди! Так вот о бедрах… Когда ты обхватываешь меня ими, хочется немедленно заполнить тебя целиком, и двигаться, двигаться, не останавливаясь, пока не услышу заветные стоны и не почувствую, как сокращаются твои внутренние мышцы.
Пальцы Киарана устремились вверх и коснулись самой сокровенной части тела Аудроне.
— Ты уже восхитительно мокрая, моя Буря, — он начал скользить пальцами по ее складкам, лаская вход. — Как мне назвать ту часть тебя, от ласк которой во мне закипает кровь? Как обозначить место, которое я готов целовать, ублажать, наслаждаться его смазкой и складками, которые набухают и будто раскрываются, когда ты хочешь почувствовать меня внутри? В том месте есть один бугорок, — он повел пальцы к клитору и обвел его, — горошина, которая становится упругой, когда я играю с ней, — он сжал ее клитор и Аудроне застонала. — Да, вот так… То нежно, — погладил его, — но немного жестче, — натянул кожу на нем, — то медленно, — снова плавно обвел вокруг, — то ритмично и быстро, — начал интенсивнее его стимулировать.
— Киар-р-ран, — жалобно заныла Аудроне, едва ли не подпрыгивая на его бедрах.
— Я назову эту часть тебя «мои сокровенные удовольствия» — он оставил ее клитор, проскользил по складкам и оказался у другого входа.
Закружил вокруг него и надавил. Аудроне вцепилась в плечи Киарана и охнула.
