до нее доберется… Я покрылся холодным потом, и рванул на всей скорости к этой твари, в надежде что смогу его спеленать и не дать убить себя, чтобы тот не смог сменить тело. Но он, с насмешкой глядя на меня, выпустил себе в голову ледяную стрелу, не закрывшись при этом щитом. И прежде, чем я добрался до него, он умер.
Теперь ему нужно найти новое тело и требуется время на его захват. Одно радует, наши сюда еще не добрались, а значит вселиться в русского он в этот раз не сможет. Сейчас я его не чувствую, но знаю, что радиус у его способности ограничен, и пока он слишком мал. Поэтому я принялся вырезать всех австрийцев, находящихся поблизости, начиная с магов, в надежде, что время, отведенное ему на вселение закончится, и он сдохнет. Австрийцы в страхе начали разбегаться в разные стороны, как тараканы. По этой причине я не смог перебить их всех.
И, к сожалению, моей надежде не суждено было сбыться. Эта тварь уже в кого-то вселилась и пока я не знаю в кого именно, ведь тела своей жертвы он еще не захватил, а значит, я не могу ощущать, где он находится в настоящее время. Как я понял, чем дольше он находится в чужом теле и чем лучше его контролирует, тем лучше его ощущаю я. И, судя по всему, чем сильнее я становлюсь, тем лучше и дальше он ощущает меня. Вот же засада! Хотя почему засада? Если я окружу себя Владыками верными только мне, то подобраться так запросто он ко мне не сможет, а я буду знать направление, где мне его искать и если он будет находиться рядом, я буду знать в ком. Это уже плюс и огромный. Так что, мы еще повоюем.
Что творилось в головах австрийских захватчиков я и предположить не могу, но они боялись меня до жути. И понять меня было сложно. То я прогуливаюсь между ними, никого не трогая, то начинаю вырезать всех под ноль. Если так пойдет и дальше, они вообще начнут сваливать при моем появлении, просто освобождая нам линию обороны и оставляя нам технику.
Российская империя. Военно-полевой лагерь армии Российской империи
Время шло, наши войска продвигались вперед, не просто обосновываясь на каждой из линии обороны, но и закрепляясь на ней так, что даже после моей демобилизации австрийцам будет очень трудно отвоевать их заново. Батя укреплял оборону так, будто собирался лично костьми лечь, но не отдать ни миллиметра земли русской. И я его понимал.
Мне присвоили внеочередное звание штабс-капитана, а парни мои, наконец-то, освоились и уже не смотрели на меня, как на кровного врага. Наоборот, каждый из них был мне признателен за то, что я гонял их до потери сознания. Сейчас они все вместе бегают по большому кругу, а Руслан даже проходит мою полосу препятствий, на которой в качестве ловушек установлены далеко не только копья и стрелы. На моей личной полосе препятствий имеются и пулеметы, и автоматы, и даже артиллерия, которую я с большим трудом выторговал у бати.
В обмен, при захвате очередной линии обороны, мне пришлось первым делом выносить артиллерийские расчеты. Да так, чтобы они не подорвали свой боезапас, а то последнее время они взяли моду уничтожать не только свою технику, но и снаряды к ней, чтобы не снабжать этим всем нас.
Руслан был единственным, кто рискнул пройти мою полосу. И надо сказать он очень сильно удивил меня этим. Остальные даже подходить близко опасались, наблюдали за мной через бинокли.
Несколько раз моего боевого товарища мне приходилось вытаскивать с полосы препятствий в крайне плачевном состоянии. И после первого раза я, честно говоря, думал, что он не вернется, но он упорно возвращался и пытался пройти ее снова и снова до тех пор, пока не прошел ее полностью. После этого он стал приходить реже и надо отметить, что периодически он получает ранения, но выбирается с полосы уже самостоятельно и исключительно со стороны выхода, а не входа на нее.
— Какие будут приказы, ваше благородие? — поинтересовался Ярослав, встав рядом со мной, когда я смотрел, как антимаги тренируются.
— А какие могут быть приказы? У вас законный выходной. Молодцы! Хорошо стараетесь. Не то, что перед первым боем, когда начали халтурить и все передохнуть норовили.
— Тогда мы с парнями никак понять не могли, за что ты на нас обиделся. Ты гонял нас четверых больше остальных. Да что там, я первый обгадился на глазах у целого батальона! Ты не представляешь, как мне стыдно тогда было.
— Но ты, как ни странно не стал меня ненавидеть за это.
— Не стал. Сам не знаю почему… но задумался только тогда, когда Руслан нам сказал, что у тебя появились любимчики, явно намекая на нас. Но вот когда мы побывали в бою, то все до одного поняли, для чего были столь жестокие тренировки. Спасибо, что позаботился о нас.
— Я своих не бросаю. Вы только сумейте выжить, когда меня тут не будет. Вам еще полгода служить после моего дембеля.
— Ну, так, поэтому ты и не зачищаешь всю линию обороны в одиночку. Ты ведь это делаешь, чтобы дать нам возможность потренироваться в реальном бою?
— Все верно и в ближайшей атаке вы пойдете совсем без меня. Батя приберег для меня другое задание. Надеюсь, я не зря столько времени и сил потратил на ваши тренировки и вы не сдохнете в первом же бою без моего присмотра?
— Не сдохнем. Руслан пообещал нас всех грохнуть, если мы умрем. А я ему склонен верить.
— Ваше благородие, вас вызывает к себе его превосходительство.
— Ладно, пойду я. Тренируйтесь.
— Есть тренироваться, вытянулся в струнку Ярослав.
В шатер к генералу меня пропустили без проблем, и когда я оказался внутри, то увидел несколько человек, очень не обычных человек. Они явно работали в какой-то очень серьезной спецслужбе. И занимали далеко не рядовые должности. Возможно, даже очень высокие должности. Но, что они забыли на войне?
Российская империя. Военно-полевой лагерь российской армии
— Проходи, штабс-капитан, присаживайся.
Я выполнил приказ. Батя включил телевизор, открыл карту этой местности и показал точку на ней, постепенно увеличивая масштаб.
— Этих людей надо доставить вот сюда.
— Доставить только в одну сторону или обратно тоже? — поинтересовался я.
— Сначала только туда. А после, как пойдет, — ответил один из гостей генерала.
— Мне нужно знать точные координаты всех пунктов,
