Румын еще больше насупился, но ответил:
— Тут везде опасно. Из строя лучше не выходить. Здесь могут быть и раненые. Кстати, для начала лучше зачистить двор. А Дракула, скорее всего, ушел в подземные коридоры. Скоро рассвет, а свет для него губителен.
— Хорошо, уговорил. Так, бойцы, сейчас, не нарушая фаланги, гуляем по двору и тыкаем во все, что можно, кольями. А там поглядим.
По двору «гуляли» минут двадцать и кольями, как саперскими щупами в поисках мин, прокалывали все, что попадалось на глаза.
На двадцать первой минуте раздался недоуменный возглас Ильдара:
— Не понял?!
Все замерли.
— Ильдар, что там у тебя?! — зашептал я.
— Командир, тут лежит фрагмент тела, но ранения у него не осколочные.
— А какие? — удивился я.
— Колото-резаные. Я бы даже сказал, рубленые.
— Ты ничего не путаешь?
— Блин, юрист, иди и сам посмотри, — огрызнулся он.
Я протиснулся к Ильдару. А он продолжал рассматривать часть человеческой руки. Кисть и предплечье были не повреждены, а плечо присутствовало частично. Я подсветил фонарем и убедился, что медик не ошибся: руку именно отрубили. И не просто отрубили, а отсекли одним движением. Срез очень ровный.
— Может, это останки жертвы? — предположил я.
— Тогда в качестве жертвы был «Зеленый берет».
— Почему ты так думаешь?
Вместо ответа Ильдар перевернул останки руки ладонью вниз, и я увидел татуировку «De oppresso liber». «Освобождение от угнетения» — девиз «Зеленых беретов».
— Оригинально! — в очередной раз удивился я. — Может, все-таки кровососы и америкосов на «мясо» пустили?
— Может быть, — протянул Ильдар. — А расчленять-то зачем? — Он повернулся к румыну: — Полковник, что скажете? Жертвоприношения или э-э-э… принятие пищи у вампиров сопровождается расчленением?
— Насколько мне известно, нет, — огорчил нас румын. — Следов укусов на руке нет?
— Нет, — подтвердил Ильдар.
— Тогда я ничем не могу помочь. Сам первый раз такое встречаю.
Ильдар тем временем ткнул колом в ближайший труп, убедившись в его безвредности, осмотрел и резюмировал:
— А этому башку отрубили. Руки на месте, а головы нет.
— «Берет»? — спросил я.
Ильдар осмотрел руки и отрицательно замотал головой.
— Что же тут было? — спросил я сам себя.
— У нас появились союзники? — предположил Макс.
— Хотелось бы верить. Но кто бы это мог быть?!
Ответа не последовало.
— Ладно, продолжаем зачистку, — скомандовал я бойцам. — Если будете замечать аналогичные повреждения — сообщайте.
В течение последующих десяти минут мы обнаружили еще пятнадцать аналогичных случаев. Либо перед нашим обстрелом, либо во время суматохи, вызванной обстрелом, кто-то здорово поработал холодным оружием, уменьшив число наших врагов. На одиннадцатой минуте с момента обнаружения отрубленной руки «Берета» Рафа негромко сказал «ой», и все дружно остановились, ощетинившись кольями. Ничего не происходило.
— Рафа, сучье вымя, — зашептал Марся, — чего ты разорался, паникер долбаный?
— Я не разорался, — начал оправдываться тот, — я кол уронил.
— Ну, так подними!
— Не могу. Он в дырку упал…
— Порву паразита, — зашипел Марся и начал протискиваться к бойцу, — показывай, извращенец, в какую дырку ты двухметровый дрын затолкал! — Осмотрев место происшествия и посветив фонариком, Марся озвучил результаты исследования: — Санек, по ходу под полом пустота. И довольно глубокая. Видать, гранатами мы тут покоцали все, вот пол и начал разваливаться.
— Полковник, это те самые коридоры, куда ушел Дракула?
— Скорее всего.
— Каковы они по протяженности?
— Не помню, но очень длинные. Там еще и комнат много. Если я не ошибаюсь, то подземная часть замка в два раза больше надземной.
— Попаааали, — выдал я.
— Командир, рассвет начинается! — обрадовал всех Макс.
— Это, конечно, хорошо, но под землей нам это не поможет. Леня, Термит, — позвал я сапера, — сколько у тебя пластита осталось?
— Н-н-немного, в т-т-тоннеле почти в-в-все оставили.
— Командир, ты хочешь пол взорвать?
— Да. Так, парни, слушай вводные: сейчас заканчиваем зачистку, после чего садимся и ждем, когда солнце взойдет. Тогда по поверхности можно ходить спокойно. Полковник, оборотни солнца боятся?
— Да.
— Очень хорошо. После рассвета Леня минирует пол так, чтобы взрывом обрушило хотя бы половину двора. Взрывчатки хватит?
Леня полез смотреть на отверстие, в котором Рафа потерял свое копье:
— Т-т-только на это и хва-а-атит, если п-п-пол везде такой.
— И то радость. Дальше раскладываем оставшиеся мины и подрываем следующий уровень. Наша задача: как можно глубже пробиться под землю, чтобы туда проник солнечный свет.
— А если до конца не пробьем?
— А до конца и не получится, — влез румын, — там уровня четыре точно есть.
— А если не получится, — продолжил я, — будем в «Квейк» играть. Код бессмертия кто помнит? Никто? Печально. Короче, зачищаем остатки ручками.
Зачистили остатки двора и сели ждать рассвет. Через сорок минут Ленька, взяв стоматологическое зеркало, пошел еще раз смотреть на дырку в полу. Полторы минуты он сосредоточенно сопел, а потом вскрикнул:
— Ах, ты, сука. Порву!!! — временное исчезновение заикания у нашего сапера — верный признак сильного волнения.
— Ты чего? — трое ломанулось к нему.
— Какая-то зараза у меня зеркало вырвала из рук!!!
— Вырвала? Точно? Или ты его, как Рафа, уронил?
— Да точно говорю, я ж не криворукий! Командир, там кто-то живой!
— Или не живой, но очень голодный, — пробубнил я. — Что скажешь про толщину?
— В данном м-м-месте и г-г-гранаты хватит, — волнение сапера прошло. Термит установил в дыру гранату и, протянув к ней леску, подорвал пол. Внизу раздался вой, как минимум, двух глоток.
— Стоять, — рявкнул я своим. — Пусть солнце делает свое дело. Полковник, сколько солнцу требуется, чтобы убить вампира?
— Не больше минуты.
— А оборотня?
— Минуты две-три.
— Так, через шестьдесят секунд Термит и Марся идут смотреть. Только аккуратно. Не провалитесь вниз.
— К-к-командир, тут п-п-пол крепкий, он н-н-не провалится.
Через минуту парни пошли к воронке.
— Чисто, — доложил Марся. — Судя по всему, троих солнце сожгло!
— М-м-мое зеркало! — сообщил Ленька и собрался прыгать вниз.
— Ты куда полез, камикадзе? — Марся взял его за шкирку и оттащил от воронки.
— Т-т-там же чисто!
— Стой, смертник!!! — одернул его Марся.
Я тоже подошел к воронке. Дыра получилась метра три в диаметре. И, что особо радовало, подорвали мы точно над пересечением коридоров. Покрутив головой, пришел к выводу, что они делят двор на относительно ровные четыре части.
