К пятнадцати годам Нина выучила наизусть всю Юсту и двор, могла самостоятельно дойти до супермаркета и купить что-нибудь. Она, освобожденная от работы в лабораториях — никто так и не смог придумать для нее, неспособной видеть, дела, — целыми днями слонялась по зданию, общалась со всеми подряд и по мере сил помогала на кухне, но на деле лишь путалась под ногами и веселила поваров. Все работники Юсты знали Нину — общительную, вечно радостную и непробиваемо наивную девчонку не-человека, которая могла часами болтать с кем угодно о чем угодно. Также в Юсте все дружно ждали Куда. Вместе с Ниной.
Она похудела, стала похожей на девушку из-за препаратов, которые принимала четыре года исследований, и отрастила волосы до пояса. Снова. Правда, заплетать их так и не научилась: косы выходили кривыми и страшными. Поэтому прическами Нины занялись Ивэй и близнецы. И этим утром, не разбуженные вовремя Ивэй, ребята благополучно проспали. После внезапного подъема и панических сборов близнецы сели заплетать Нину, заверив, что у них еще есть время.
— Может, не надо? Вы и так проспали. Я хвостик сделаю, а вы идите, — Нина нахмурилась, когда часы пробили девять утра. — Нет, серьезно, идите уже!
— Да нормально. Все равно ждать результатов с лаборатории — у них вчера был санитарный день, поэтому сегодня с утра ничего не будет… — Юго пожал плечами и принялся расчесывать волосы девочки. — Сиди ровно, — и ткнул Нине в макушку.
— Я тоже такие волосы хочу, — пробурчал Юко, неуклюже перебирая крючковатыми пальцами длинные пряди. Юго, ловко перебрасывая локон за локоном, усмехнулся и подумал, что, наверное, из них двоих на самом деле до сих пор не определился именно брастра, а не он сам. Потому что Юго, прошедший курс приема гормонов, давно остриг волосы и отдал свои резинки и заколки Нине. А Юко находил тысячу и одну причину, почему весь этот хлам должен остаться в его столе и упрямо отказывался остричь лезущую в глаза челку. К тринадцати годам Юко и Юго стали совсем разными. Юко слишком много отлынивал от приема препаратов.
Близнецы располнели и похорошели — то, что их тела совсем не симметричные, стало не так заметно. Зато выступающие лбы так и остались выступающими, но комплексовал по этому поводу только Юко. Оттого и скрывал пол-лица волосами.
Фальбейны-младшие, получив работу, стали меньше времени проводить с Ниной и больше беспокоиться: они привыкли за ней приглядывать. Но это беспокойство быстро улетучивалось, стоило карликам переступить порог научного центра, о котором они до этого лишь грезили. Подростки открыли для себя новую страсть: компьютеры. Они помогали отцу в исследованиях, попутно изучая возможности машины и мировой сети.
— Все, готово! — Юго с чувством хлопнул девочку по спине. — Свободна! Сегодня что готовить будете? Сделайте кексы, а?
— Еще и заказывать вздумал? — Нина, ставшая гораздо смелее, огрызнулась и потерла спину. — Что сделаем — то и съешь.
— Ну, ты же тоже любишь кексы, вот и…
— Пюре и шницель, — вздохнула Нина. — Идите уже…
Как только стих топот близнецов, она, быстро перекрутив косичку, заплетенную Юко, тоже убежала из комнаты. Ей следовало поторопиться, но сначала Нина решила зайти к Ивэй и попросить у нее телефон на вечер: нужно позвонить Куду. Сегодня она обязательно выяснит у него, что он собирается делать дальше. И планирует ли вообще хоть когда-нибудь приехать в Юсту. С того момента, как они виделись в последний раз, прошло уже девять лет. Десятый пошел.
* * *
Куда одолевала депрессия. Ему казалось, что в мире стало меньше воздуха — он почти физически задыхался. Ему было тесно, но в то же время пусто. Что-то сдавливало ребра, заставляя подняться на ноющие от бездействия ноги и включить давно остывшую и равнодушную ко всему голову. Он устал. Каждый день проводя за телевизором, компьютером и книгами, которые были ему не интересны, мальчик испытывал жуткий моральный голод. Ему не хватало общения, информации, каких-то новых знаний, целей и задач. Куд искренне полагал, что начал деградировать.
Весь накопленный им багаж знаний становился все более и более расплывчатым. Куд топтался на месте, но хотел бежать, нестись вперед, рваться в будущее и открывать для себя мир во всех его красках. Смотреть на людей и говорить с ними. Но вокруг не было ни шанса утолить этот голод знаний. Ни шанса увидеть хоть что-то новое. Были лишь стены чужого дома, ставшие его огромным и бесполезным панцирем. Хельга наотрез отказалась уезжать от сестры, и та ее в этом поддержала — без раздумий пригласила остаться с ними насовсем, чтобы больше ни за что не потерять друг друга. Куд за почти три года так и не привык к жилищу Тильды. В нем он был лишним. Приемный сын хозяйки, Свен, не уставал напоминать ему об этом и постоянно указывал на не-человечность Куда, обвиняя всех не-людей в гибели его отца.
— Вы опять? — Тильда уперла руки в бока, с упреком осматривая синяки Куда и заплывший глаз пасынка. — Свен, черт тебя подери, как так можно? Еще одна подобная выходка — и я тебя из дома вышвырну, понял?!
Свен как обычно не ответил, точно зная, что все это лишь слова и Тильда ни за что его не выгонит. Куд тоже угрюмо отмалчивался и собирал разбросанные вещи. С каждой дракой ему было тяжелее. Не его это место. Не его это люди…
Еще и Нина начала канючить. Девочка будто прекратила сдерживаться и при каждом звонке донимала Куда расспросами о том, что он планирует делать дальше. Наверное, думал Куд, она считает, что этим побуждает его к действиям. Но на деле все выходило ровно наоборот: Куд больше и больше путался в себе и все сильнее сомневался. Клубок беспокойства разматывался и обвивался вокруг него, заполняя пустое пространство панциря и скрывая возможные выходы и решения.
— Я приеду, Нина. Честно, когда-нибудь… — он отвечал каждый раз одно и то же. И каждый раз эти слова давались ему труднее, а сам разговор все больше раздражал. Если бы не Хельга, которая, наконец, начала расцветать, он давно все бросил бы и уехал в эту чертову Юсту к этой чертовой Нине… Туда и к тем, где и с кем ему будет свободно дышать. Если бы не Хельга…
Когда в очередной раз раздался телефонный звонок, Свен начал валять дурака и забрал трубку. Двадцатилетний парень вел себя как пятилетний ребенок, и Куд чувствовал себя по сравнению с ним древним стариком.
— Отдай. Чем быстрее меня доконает Нина, тем быстрее я отсюда уеду и освобожу половину твоей комнаты, — прошипел Куд и, метко зарядив парню под колено, зубами отобрал телефон. — Да, Нина? Ты сегодня рано.
Он знал почти весь разговор в деталях. И когда Нина внезапно замолчала, вздохнул, снова опережая ее вопрос:
