Гибель товарища была быстрой и породила взрыв такой силы, что всем нам пришлось уйти с трассы, чтобы не попасть под град осколков.
Временно я забываю обо всем — даже как меня зовут. «Горыныч» идет впритирку к угловатому и, наверное, чертовски твердому астероиду. Я успеваю дать полную тягу на днищевые дюзы — полкилометра камня проносятся в метре от брюха!
И вот я снова на трассе. Умный скафандр «Гранит» включает «дворники» — манипуляторы с губками, которые промакивают пот с лица.
Фэйри! Что же ты творишь?!
Нельзя не признать, ей почти удалось. Доля секунды — и она осталась бы одна, так своевременно рванул погибший по ее милости флуггер.
Однако и ей досталось. Страшно подумать, какую отрицательную перегрузку испытал ее соблазнительный организм! И флуггер… Но что это? Двигатели, сразу два двигателя черны и безмолвны, как космос за границей маршрута! Надо полагать, ее достал прощальный подарок Дона Джонсона — сноп осколков.
Фэйри сходит с дистанции, оставшись далеко позади, не у дел и в безопасности.
Теперь нас только четверо, а впереди у нас — последние десять тысяч километров.
Я заигрался во второй номер. Слишком пассивная работа в команде недопустима. Но что делать? Это мои первые гонки! Результат плачевный. Вестервальд и Небраска взяли Сантуша в клещи — он был один, а я не соизволил помочь!
Чарли вырвался вперед и стал оттормаживать перед носом Сантушева флуггера. Тот вынужденно сманеврировал, и Йоганн, хитрая и сволочная лиса, который шел с небольшим превышением, ударил плоскостью прямо в связку двигателей!
Реакция Комачо вызывает восхищение. Не знаю как, но он успел перекрыть подачу топлива и только так спасся от взрыва. Он выжил, а я остался один!
Небраска включает последний ускоритель и кометой уходит в отрыв. Вестервальд ставит машину прямо по моему курсу. У него больше нет ускорителей, плоскость снесена наполовину, но плевать — это же космос.
А вот мне не плевать.
И тут я делаю то, ради чего Абдулла мастерил таран, ради чего я рисковал и всю гонку держался в хвосте.
Я даю полную тягу и открываю форсажный дроссель до отказа.
Парсер панически вопит, что титанир дюз подходит к точке плавления…
— Заткнись, сукин сын! — ору я на неповинное железо.
— Началось оплавление дюз, рекомендовано… — отвечает парсер.
Но этого мне мало. Я с размаху луплю сразу по шести кнопкам выносной консоли, и под моими крыльями загорается масштабированная модель преисподней.
Шесть мощных ускорителей. Разом.
Перегрузка такая, что не спасают ни амортизационное кресло, ни скафандр «Гранит», ни цистерна стимуляторов, ни сенокс…
Я проваливаюсь в красный туман, но вижу, как могучий бивень из тридцатимиллиметровой полистали ударяет туда, куда я и метил, — в верхний сегмент двигательной связки брата Йоганна.
Чудовищной силы удар опрокидывает его машину на нос, а спустя секунду камеры заднего обзора слепнут от взрыва.
Никогда не любил Вестервальда. Я вытаскивал его из лап «Эрмандады», я убивал ради него незнакомых людей, но теперь я расплатился за все.
Больше не будет терактов, налетов и грабежей. Одним бандитом в мире стало меньше.
Красный туман — ужас истребителя.
Я купаюсь в нем, я почти ничего не вижу.
Это значит, результирующая перегрузка, перегрузка, прошедшая сквозь заслон кинетического гель-амортизатора «Гранита», перешагнула критический рубеж.
Двадцать «же».
«Сбрасывай ускорители, дурак! — шепчет чей-то ясный голос. — Ты умрешь через пять минут! Что толку от твоего геройства?!»
И голос прав.
Вода моей жизни обратилась мертвой водой, с удельным весом уже даже не ртути… она разрывает почки, вот прямо сейчас. Сердце силится перекачать восковую кровь и не может. Один за другим лопаются сосуды в глазах, откуда и туман, но это не страшно. Сосуды лопаются в мозгу, что гораздо хуже.
Но я не сбрасываю ускорители!
Я из последних сил высматриваю сияющую точку — флуггер Небраски.
Вот он!
А заодно последний поворот — сто двадцать градусов по тангажу — прямо в пасть кольца, и вот она — финишная прямая.
Попасть туда на такой скорости нереально.
Миллиметры до консоли моя рука преодолевает, как свет световой год, очень медленно. И не осилить бы мне никогда этих миллиметров, если бы не отменные электромышцы «Гранита»!
Тело в ужасе воет, понимая, что его ждет. Но я считаю про себя: «Раз, два, три»… и…
Кнопки нажаты.
Маневровые модули под обтекателем почти взрываются, закидывая нос вверх, флуггер в кольцо и на последнюю прямую. Рядом мелькает что-то безнадежно медленное… Брат Чарли, он же, мать его, Стивен, остается позади!
«Горыныч» вваливается на прямой участок трассы, я сбрасываю ускорители и даю тягу на верхние тангажные, только бы удержаться на маршруте!
Удалось, черт дери! Флуггер — прекрасное творение русских людей — сдюжил! Не рассыпался! Памятник конструктору!
А не станет ли он заодно и памятником мне? Последние секунды полета. Багровая занавесь на глазах почти непроницаема. Ускорители все еще тянут, и я сбрасываю их, наконец сбрасываю.
Организм не успевает поблагодарить самого себя глотком кислорода, потому что я пересекаю финишное кольцо, выключаю маршевые и даю полную тягу на носовые. Надо тормозить! Вот была бы глупость угробиться после победы!
Победы, мать вашу за ногу!
Отрицательной перегрузки мое тело не выдержало, никак нет.
Багровая штора скрылась за антрацитово-черным занавесом, возвестившим конец спектакля.
А я? Я полетел дальше, вперед, где не бывает перегрузок, а есть только легкость, бесконечная свобода мысли, освобожденной от гнета слабой, непрочной оболочки из мяса, костей и прочего отвратительного фарша, которое по недоразумению считают образом и подобием Бога.
Глава 1
ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАЖНЫЙ ПАЦИЕНТ
Октябрь 2621 г.
Форт «Вольный»
Тремезианский пояс, система Моргенштерн, планета Зиберта
Отдел «Восток» Управления Внешней Разведки ГАБ — Генштабу
Секретно, сверхсрочно, вне всякой очереди.
Источник информации в Сэтад-э-Бозорг сообщает, что конкордианская сторона производит вскрытие ядерных погребов, проводит учения по отработке применения ядерных боеприпасов и ведению неограниченной ядерной войны.
Начальник Отдела «Восток» УВР ГАБ генерал С. М. Пихоя.
В Отдел «Восток» Управления Внешней Разведки ГАБ
