Тиран подумала, что в последнее время Галлейн примеряет на себя роль шутника и зубоскала. Иногда получалось, иногда нет.
Шаари сидела на той же перекладине, в полуметре от Тобба. Исса устроилась чуть выше, примостившись на выступе стены.
— Надеюсь, это не ловушка, — снова — в миллионный уже раз — сказал Галлейн. Ему что, нравилось играть у Коракс на нервах? Нравилось наталкиваться на этот свирепый взгляд? Тирна не знала, она пропустила это мимо ушей.
— Еще немного. Полезли…
Шаари продолжали восхождение, пока через пятнадцать минут не вылезли через техническое отверстие в трубе. Оказавшись в темному коридоре, изогнутом подковой, «призраки» рассредоточились вдоль стен. Тирна приникла к холодному камню и включила светокамуфляж. Ее сканер занимался работой, пытаясь зафиксировать в подвластном ему радиусе обзора биологическую активность.
Минуты бежали слишком быстро.
— У меня порядок, — сообщила Исса Нува из темноты.
— У меня тоже, — сказал Тобб.
— Аналогично.
Сверившись с голокартой, хотя она знала этот уровень наизусть, Тирна приказала выдвигаться. Покои Архонта Глеша примыкали к сектору, где жили младшие наставники, но не были его частью, что давало шаари дополнительный козырь. Если придется брать ноги в руки, отдельный выход сэкономит время.
— Уходить будем тем же путем.
Трое «призраков» двинулись вдоль стены, добрались до конца коридора и активировали замок. Он был не связан с системой безопасности, поэтому это событие не было отмечено ни на одном сервере. Шаари проскользнули за порог и сделали несколько поворотов. Им удалось разминуться с патрулем, состоящим из трех Гвардейцев.
— Их вообще можно убить? — задал риторический вопрос Тобб Галлейн, когда закованные в доспехи фигуры исчезли за поворотом.
— Помолчи, — посоветовала ему Исса.
— А что? Нам предстоит…
Коракс приказала замолчать им обоим. Шаари заняли позиции неподалеку от входа в покои Глеша, так, чтобы не попасть в прицел камер наблюдения и особо чувствительных сканеров. Тирна связалась с дэррном и ждала целую минуту, когда он ответит. «Надеюсь, это не ловушка». Только теперь она понимала, каким опрометчивым было это решение. Если бы шаари настояли на встрече на нейтральной территории, заговорщики располагали бы большими шансами на успех.
— Я жду вас, — передал Глеш, — можете входить, я отключил автоматическую охрану.
«Сейчас или никогда».
Тирна чувствовала неловкость. На нее возложили принятие всех решений, не спросив, чего она хочет.
И еще шаари отчаянно боялась Глеша, и с этим иррациональным страхом нельзя было ничего поделать. С детства будущие фоорхал видели в нем воплощение своих ночных кошмаров.
Исса и Тобб испытывали то же самое, Галлейн даже коряво шутил всю дорогу — наверняка для того, чтобы отодвинуть свой страх куда подальше.
— Все, идем. Поворачивать назад поздно. — Тирна надеялась, что ее голос, передаваемый горловым микрофоном и считывающим сигналы с нервных окончаний, звучал достаточно твердо.
Дверь разъехалась точно пасть, приглашая шаари войти. За ней в тамбуре горел багровый свет. Он был точно запекшаяся кровь. Цвет Рашдана, цвет Цитадели.
«Призраки» вошли, и внешняя дверь закрылась, зато тут же пришла в движение следующая. На фоне тусклого света, льющегося из помещения, длинная сутулая фигура Архонта Глеша казалась чудовищно высокой. Шаари застыли на месте. Магия Глеша действовала на них с той же силой, что и раньше.
— Ну, — сказала он своим журчащим, отлично узнаваемым голосом. — Я вас ждал, так что давайте не будем терять времени. Проходите.
Тирна очнулась от ступора, ощутив прикосновение к плечу чье-то руки. Кто это был? Исса? Или Тобб хотел ее приободрить? Тирна подавила порыв обернуться, думая, что Глеш расценит это как показатель страха и неуверенности. А она должна выглядеть сильной — иначе, в чем она была убеждена, грош цена всем этим переговорам.
Тобб и Исса вошли в комнату сразу за ней, держась как можно ближе. Внутри никто из них никогда не был, поэтому пару минут «призраки» потратили просто на то, чтобы поглазеть по сторонам. Архонт Глеш пребывал в явном замешательстве, не меньшем, чем шаари. Тирна поняла это не сразу.
— Наверное, выпить вам предлагать не буду, — сказал он, пытаясь пошутить, — не время. Нам нужны ясные головы, господа.
— Вы правы, — ответила, собрав всю свою храбрость, Тирна. — И лучше сразу приступим.
Повисла пауза. Стороны отчаянно пытались преодолеть психологический барьер и настроиться на деловой лад.
— У вас есть то, что мы просили? База данных по «призракам»? — Тирна первая пошла в наступление, и ей стало легче.
— Да. Риск был не так уж и велик, — ответил Архонт, — по сути, старые записи тут никому не нужны.
Он позвал гостей к столу, словно это было обычным делом, и шаари пошли.
Внезапно коммуникатор на левом предплечье Тирны просигналил о входящем сообщении. Коракс остановилась, позволив Иссе и Тоббу опередить ее, и уставилась на голографический аватар. Символ был нейтральным, не принадлежащим никому из шаари, кого она знала. Либо объяснение здесь иное: на связи некто знакомый, пожелавший остаться неузнанным. И этот инкогнито спрашивал, не хочет ли Тирна прочесть сообщение.
— Кто там? — спросил Галлейн.
Тирна покачала головой.
— Связь гиперпространственная. Издалека.
Архонт Глеш, стоявший возле стола, нервно сцепил руки на животе и стиснул пальцы.
— Просмотришь? Как зашифровано? — Исса могла быть не менее любопытной и назойливой, чем Тобб, они стоили друг друга.
— Возможно, я знаю, кто это… — сказал Глеш, видя, что Тирна не решается. — Проверьте, Коракс.
Она послушалась.
«Если хочешь пообщаться, вспомни, что случилось в твой день рождения три года назад. Освежи мою память».
— Подпись? — спросила Нува.
— Нет.
— Это шифр, секретные фразы? — не унимался Галлейн.
Шаари отодвинула его, пытаясь уловить смысл. Кому и зачем понадобилось писать такое? Что имел в виду Архонт?
— Твой номер, конечно, не может быть известен никому из чужаков, — сказал дэррн. — Думай.
— Но вы знаете, — подняла глаза Коракс.
— Догадываюсь, — мягко прожурчал Глеш.
— А что случилось три года назад? — спросила Исса. — Ты что, отмечала день рождения?
— Нет… то есть не так… Шаари его себе сами придумывают, верно? — Она бросила взгляд на Архонта. — Нам нельзя знать. Ну… это просто блажь. В тот день я просто сказала себе: а чем я хуже какого-нибудь чужака, пусть это будет мой день.
