Он был настоящий. Эта мысль стала единственной звездой на ее почерневшем небе.
И он был рядом. Ее руки находили каждую его частицу. Спина, плечи, шея… длинные пальцы и широкая ладонь, которые приглашающе раскрылись, когда она до них дотронулась.
Она не запомнила тот вдох, когда ее губы наконец оторвались от его губ, или то мгновение, когда заснула. Она не запомнила ничего, кроме его кожи. Его веса. Контакта их тел и той эмоциональной связи, которая позволила ей отпустить свое горе.
39. Прищур: Глаза на цели
Ромео разбудил их задолго до того, как она готова была бы встать. Он был в летном костюме, взъерошенный и с темными полукружьями под глазами. Казалось, он нисколько не удивился, обнаружив Чейз и Тристана рядом и полуголыми. Он просто промямлил что-то насчет завтрака перед вылетом и закрыл за собой дверь.
Чейз прочла на лице Тристана такую же усталость, только еще более глубокую. Сколько сна он лишился в те часы, пока ее утешал?
– Тебе нельзя снова лететь. Не сейчас.
– Надо сменить Сильф.
Он встал, хрустнув суставами.
– Я могла бы полететь вместо тебя. Ромео не так устал. Пусти меня.
Чейз смотрела, как он одевается.
– Тебе запретили полеты, Чейз.
Все ее существо хотело быть Никс. Принять его слова за оскорбление. Быть жесткой и равнодушной. Однако она удержалась.
Она встала с койки.
– Сегодня я верну «крылышки».
Он улыбнулся и сказал:
– Не будь такой нетерпеливой. Сходи на вызов к психиатру. Поговори с Кейлом. Справься с тренажером. Дай Бунтарю тебе помочь.
– Большой план.
Она попыталась улыбнуться, и хотя это далось ей с трудом, улыбка вышла настоящей.
Он переплел их пальцы – и они вышли вместе.
В ангаре Тристана ждал дежурный по аэродрому. Чейз наблюдала за чрезвычайным положением в действии. Промерзшее бетонное сооружение было почти пустым: много самолетов осуществляли патрулирование. Наземные команды работали, не переставая. Работа была нервной, изматывающей.
Ромео подошел к ним, заглатывая банан нечеловечески громадными кусками. Вид у него был такой, словно его избили, но своего умения заигрывать он не растерял.
– Привет, красотка. Как держится наш паренек?
– А он наш?
– Oui. Ты – единственная девушка, с которой я согласен им поделиться.
– Наверное, с этим я как-то жить смогу.
Она не знала, что на нее нашло: она вдруг придвинулась к Ромео и крепко его обняла.
– Так я и знал! – воскликнул он, когда она его отпустила. – Ты от меня без ума! Я прав?
– Даже и близко нет.
Чейз смотрела на Тристана, стоявшего по ту сторону «Феникса». Он пролистал папку и что-то показал дежурному.
– О чем говорят? – спросила она у Ромео.
– На базе – что мы все погибнем под бомбами Жи Сюнди. В академии – о том, что Торн твой папаша. Идут разговоры о том, что это он устроил тебя в «Звезду», что ты получила «крылья» незаслуженно и поэтому разбилась. Кажется, это Бунтарь тебя сдал.
Ее тело стало таким же холодным, как цементный пол ангара.
– Но и там и там никто этому особо не верит, – добавил Ромео. – Это просто пустая болтовня. Нервишки и все такое.
Она пристально посмотрела на Ромео. Пиппин его любил! Внезапно это сделало Ромео гораздо более реальным. Человеком, имеющим для нее значение.
– Все время, пока я здесь училась, я боялась, что все узнают про Торна. И вот теперь… дерьмово. – Она помолчала. – Должно было бы быть хуже, да? А вот нет. Просто дерьмово.
– Скоро все переключатся на что-то еще. Так всегда бывает.
– Пиппин тоже боялся, – начала она признаваться. – Он считал, что если расскажет про себя, к нему начнут относиться по-другому. Он настолько боялся, что даже не смог тебе сказать, что в тебя влюбился.
– Правда? – Ромео радостно заулыбался.
Такая радостная реакция ее ошарашила.
– Он тебе нравился?
– Не-а. Мне нравятся женщины. Но всегда приятно слышать, что ты кому-то нравишься. – Лицо у Ромео стало серьезным, даже немного грустным. – Не так уж часто со мной случается, если честно.
Чейз понадобилась целая минута, чтобы разобраться с этой задачкой: хоть она и видела, как Ромео заигрывает чуть ли не со всеми девчонками в «Звезде», она ни разу не замечала, чтобы он добился хоть какого-то успеха.
– Я ведь не урод, так? – вопросил он.
Чейз обвела его взглядом, от ботинок до надбровья.
– Не урод. Но тебе стоит постараться не казаться постоянно таким озабоченным. Ты подаешь неправильные сигналы, когда пялишься на всех присутствующих девиц.
Он ухмыльнулся:
– Ну, все не настолько явно.
– Именно настолько.
– Sérieusement? – Он побледнел. – То есть – серьезно?
– И смени позывной. Он производит не такое впечатление, как тебе кажется. Как тебя зовут на самом деле?
– Адам.
– Приятно познакомиться, Адам. – Она пожала ему руку. Это выглядело странно, но ей было наплевать. – А я Чейз.
– В моем родном городе сказали бы «Enchanté». – В следующее мгновение Ромео посмотрел на нее очень внимательно и грустно, и это приготовило ее к тому, что он сказал дальше. – Мне очень жаль насчет крушения, Чейз. Мне уже не хватает Анри. Он стал моим первым другом в «Звезде».
Ромео добавил еще что-то непонятное по-французски. Это прозвучало печально, но мило.
– Пиппин говорил мне, что по-французски ты симпатичнее. Он был прав.
Ромео уставился в землю.
– Он… что он сказал, когда это случилось? Он мучился?
– Это было быстро, – сказала она. Сердце у нее начало колотиться, но она заставила себя вспомнить. – Его последние слова были… странные. То есть – он разбил голову, но мне кажется, тут было что-то еще. Кажется, он говорил мне, чтобы я не летала.
– Что он сказал?
– Дурни, летите. – Эти слова вспороли ей душу, но Ромео захохотал. Она уставилась на него, открыв рот. – Ты считаешь, что это смешно?
– Oui. Кажется, он над тобой подшутил. Как всегда, чересчур поумничал.
– Как это?
– Это похоже на знаменитые последние слова Гэндальфа из «Властелина колец». Он говорит…
– Дурни, летите со всех ног! – закончила Чейз. Пиппин усаживал ее смотреть этот старый фильм раз десять. Она замотала головой. – Неужели он это имел в виду?
«Дурни, летите. Нет. Послушай, Чейз».
Он прилагал такие силы, чтобы что… пошутить?
Ромео положил руку ей на плечо.
– Это значит спасись. Останься свободной. Выживи.
Она провела руками по волосам.
– Это действительно немного больше похоже на Пиппина.
– Правда.
Улыбка у Ромео была доброй – и немного повысила ей настроение. Совсем чуть-чуть, но именно так, как надо.
Тристан подошел к ним – и его серьезное лицо вернуло ее к действительности.
– Все плохо?
