продвигаясь к выходу. Левее нас откуда-то из толпы выскочила шеф-редактор.
– Дворкин! Куда это ты? Впереди у нас еще и пресс-конференция!
– Потом! Все потом, Елена Эрнестовна! Сейчас некогда совсем!– я отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, надеясь, что это загадочное потом все же случится.
– Дворкин!
Мы миновали длинное фойе. Одной рукой я вызывал такси, другой тянул за собой растерянную Светлану. В ушах грозным набатом бухал невидимый секундомер, с грохотом отсчитывающий последние деньки беззаботной жизни на земле.
– Мы разорвем с тобой контракт!– донеслось мне в след от редактора, но мне было уже все равно. Срочно созвать совет! Пригласить всех, кого можно…Может даже пожаловаться в Инквизицию…Возможно, она сможет это остановить. На ступеньках галереи было холодно. Мартовский ветер пронизывал лёгкое кашемировое пальтишко, но его я почти не чувствовал. Наоборот, меня бросило в жар. Что делать с Яной? Как поступить? Мне срочно нужно было подумать. Чувствуя мое состояние, Светка молчала, повинуясь моим порывистым командам. Только, когда приехало такси, она тихо спросила меня, усаживаясь рядом, вопреки своей привычки занимать место рядом с водителем:
– Что теперь будет с Яной?– в ее глаза застыл немой вопрос, на который я, увы, пока ее не знал ответа.
– Мне надо подумать…– коротко отрезал я, уставившись в окно, запотевшее от работающей печки. Машина, взревев двигателем везла нас обратно на нашу Автострадную набережную сквозь плотный поток машин спешащих домой людей, к семье, к родным, чтобы вместе спокойно поужинать, обсудить рабочий день и крепко уснуть в объятиях любимых. Почему со мной такого не случалось? Из-за чего? По какой причине я вынужден постоянно куда–то бежать, кого-то спасать, о чем-то думать? Господи, из-за чего именно на мои плечи легла эта тяжелая ноша?
От грустных мыслей настроение испортилось окончательно. Что делать с Яной? Я хожу по краю острого, как бритва лезвия, пытаясь найти выход из тупика, чтобы спасти и себя, и подругу, и всю землю с ее немаленьким населением? Никогда не думал, что передо мной когда-нибудь станет такой выбор…
Блики светофоров ночного Харькова играли на стеклах машины с капельками начинающегося дождя. Я смотрел в окно, наслаждаясь последними минутами покоя. дальше будет только сложнее…Дальше будет еще ужаснее. Как поступить? Что сделать? Господи, помоги мне…
Пересечение Халтурина и Краснодарской всегда отличался своей аварийностью. Очень часто здесь происходили ДТП по вине нерадивых водителей. Вот и сейчас, едва мы выехали на перекресток под зеленый сигнал светофора. откуда справа вылетел на полной скорости могучий внедорожник, направляясь к нам в лоб. Все это я наблюдал, как в замедленной съемке, не способный воспринимать адекватно окружающую реальность, погруженный в свои невеселые размышления. Рядом испуганно вскрикнула Светка, сжав до боли мою ладонь. Раздался визг тормозов, но столкновения было не избежать. если только не…
Таксист резко вывернул руль вправо, не туда, где по пешеходному переходу шли люди, мирно спешащие с работы, а в обочину, где, одиноко виляя хвостом лениво трусил пес. Глухой удар сотряс белый "ланос", заставив нас откинуться на заднее сиденье.
– Твою ж мать!– брызги крови от сбитой собаки брызнули на переднее стекло. машина перепрыгнула через бордюр и зависла на нем, ревя двигателем. Несколько секунд в салоне царила полная тишина. Мы с супругой никак не могли опомниться от случившегося, а таксист находился и вовсе в состоянии шока. Внедорожник, мигнув фарами, исчез где-то вдалеке проспекта Льва Ландау.– Все живы?– уточнил на всякий случай водитель, выключая зажигание.
– Почти…– буркнул я, выбираясь наружу под промозглый ветер и накрапывающий дождик. "Ланос" висел на бордюре, дымя чем-то под капотом. Левее нас в последних судорогах бился сбитый пес, хрипя и дергая переломанными лапами.
– Тут было два варианта…– виновато потупился мужчина, стараясь не смотреть на агонию животного, кивнув в сторону пешеходного перехода. Рядом с нами росла толпа зевак, горячо обсуждающих произошедшее.
– Понакупили прав!– ворчливо заметила какая-то пенсионерка. Ее горячо поддержала женщина, держащая на руках плачущую девчонку лет пяти.
– А вообще все это из-за коммунистов!
– Распустили народ!
– Да, где ваши либералы? Что они сделали для страны?
– Развалили…
Все это я слушал, словно сквозь плотную вату. Голоса зевак доносилось до моего сознания, будто издалека, а в голове оглушительным набатом бились слова таксиста, что у него было всего лишь два варианта, либо людей, либо пса. Он выбрал меньшее из зол. Так может и мне…
– Извините меня,– мужчина протягивал мне полную сумму поездки,– боюсь до дома я вас уже не довезу, да тут немного и осталось…Мне еще ментов ждать, разборки, протоколы, оформлять ДТП. Только не жалуйтесь начальству…
Я молча кивнул, забирая протянутые деньги, не сводя глаз с пса. Собака уже затихла. Под ней растекалась кровавая лужа.
– Пойдем…– потянул я Светку за руку. Жена расстроилась, побледнела, но все же держалась довольно бодро. Врач все-таки, хоть и женский…Движение по перекрестку восстановилось. Где-то вдалеке по Халтурина уже звенели полицейские сирены. Разборок тут еще часа на три. Я посмотрел на часы. Половина десятого…Еще торчать на ветру мне сегодня не хватало. попав в свидетели.
– Идем!– повторил я, потянув за руку жену. Она послушно пошла за мной, так и не проронив ни слова.
Снег в городе стаял, оставив после себя грязные лужи и прошлогоднюю листву, собранную трудолюбивыми дворниками кучками под деревья. Стыло…Поплотнее запахнувшись в пальто, я спустился на Батицкого, а потом через Рубежанский домой. Наш спальный район затихал, прячась от нелетной погоды в своих уютных мирках с маленькими кухоньками, непрерывными разговорами о политике, скучной телевизионной рекламе и развлекательных сериалах. Несколько местных алкашей медленно ползли за очередной дозой спиртного в наш круглосуточный ларек. И плевать всем было, что через какие-то четыре дня они превратятся в настоящих зомби! Не знают они об этом. Им хорошо в их уютном мирке! И самое удивительное, что для большинства из них ничего толком и не измениться, потому что они будут так же ходить на работу, готовить обеды, смотреть телевизор, общаться с друзьями…Разница лишь в том, что с этого момента они будут бездушными, без эмоциональными, лишаться того, самого главного, что и отличает нас от остального живого. Хотят ли они себе такой доли в обмен на вечную жизнь? Или им нет никакой разницы? Главное, что мне совсем не хочется, чтобы точно так же жили мои дети!
– Зайдем?– голос Светки вырвал меня из липкого тумана моих мыслей. Я с удивлением обнаружил, что мы стоим под нашим подъездом, а докуриваю сигарету.
– Да, конечно…
– Саш…
– Да, любимая?– встрепенулся я.
– Что теперь будет?
– Не
