напасти или обойти ее стороной было никак невозможно. Космос – тот же земной океан. Он может быть сколько угодно изучен от течений до проливов, от туманностей до звездных скоплений, но всякий раз, покидая привычную и твердую землю, и моряк, и космонавт отлично понимают, что их ждет стихия, предугадать действия которой нельзя.
Еще десять минут назад все было замечательно, небольшая, но дружная команда «Добровольского» сидела в кают-компании, обсуждая между собой планы недалекого будущего, а именно то, кто что закажет в баре «Хиус», том, в котором прибывшие на базу из поиска разведчики всегда отмечали свое возвращение. Посещение «Хиуса» являлось традицией из числа тех, что были заложены еще теми лихими ребятами, штурмовавшими Глубокий Космос на звездолетах первого и второго поколений, а потому подпадало под понятие «свято». Нравится – не нравится, но капитан должен написать на стене дату прибытия в порт и расписаться, а штурман – поставить остальным членам команды по литровой кружке пива. Если этого не сделать, то в следующий раз попойка могла и не состояться. Прецеденты имелись.
Так вот, все шло как всегда. Еще десять минут назад радист Жора, уплетая кусок мяса, шутил, троица десантников, в обязанности которых входила собственно планетная разведка, слушали его, судовой врач Никитин что-то читал, попивая кофе, а штурман ковырялся в каком-то раритетном гаджете, пытаясь его реанимировать. Он постоянно этим занимался, причем откуда Коноплев брал эти древние штуковины, предназначение которых не всем было даже понятно, не знал никто.
Что до капитана – он находился у себя, готовил подробный отчет о работе, проделанной группой за этот долгий трехлетний рейс.
Тут – бум, бац – облако метеоритов. Откуда взялось, каким космическим ветром его принесло, из какой черной дыры вынырнуло – поди пойми. Но ни одна система эту напасть заранее уловить не смогла, как в таких случаях и бывает. И все – крутись как знаешь да молись, чтобы пронесло. Это вряд ли поможет, но хоть немного отвлечет от происходящего. А самое противное то, что вообще непонятно, когда и где заканчивается этот безразмерный мешок, битком набитый бесформенными глыбами, летящими по лишь им самим известному маршруту.
– Критическое повреждение обшивки, – безынтонационно сообщил команде Палыч. – Правый борт, третья секция снизу. Повторное повреждение может привести к разгерметизации грузового отсека и потери части содержимого.
– Твою так-то! – сычом ухнул Коноплев. – Все труды коту под хвост!
Корабль снова тряхнуло, да так, что у Жоры зубы лязгнули, а из кают-компании, где находились остальные члены экипажа, донесся мат одного из десантников. Похоже, он там со всего маха влепился в стену.
– Критическое повреждение обшивки, – снова подал голос Палыч. – Велика вероятность отказа управления основными системами корабля.
Удар. Еще удар! Жалобный стон металла и треск, говорящий о том, что метеориты продолжают громить все, что только можно.
– Повреждение внешней системы энергоснабжения, – сообщил команде Палыч, и в подтверждение его слов привычный яркий свет, мигнув, сменился на аварийное освещение. – Вероятность отказа управления основными системами корабля составляет 65 %.
И снова скрежет, такой, словно гигантский консервный нож вскрывает огромную банку.
– Еще пара минут, и нам конец, – спокойно сообщил десантникам доктор, держащий в руках книгу. – Печально!
– Не то слово, – размазывая кровь по лицу, проворчал десантник Эдгар, тот самый, которого приложило о стену. – Не хотелось бы!
– Никому не хочется умирать, – резонно заметил доктор, – но все рано или поздно окажутся там, откуда нет возврата. Просто примите это как данность.
– Повреждение внешней обшивки, – снова подал голос Палыч. – Риск общей разгерметизации корабля в течение ближайших десяти минут составляет 85 %.
– Приказываю членам экипажа надеть скафандры и проследовать в аварийный катер, – раздался голос капитана корабля. – Срок выполнения приказа – немедленно.
Топот ног чуть заглушил бурчание Эдгара, который искренне не понимал, какая разница в том, как именно они погибнут от метеоритов – в корабле от удушья или от одного прицельного удара, который превратит их в космическую пыль. Впрочем, мысли о том, чтобы не подчиниться приказу, у него даже не возникло. Командир есть командир, долг космодесантника выполнять его указания до того момента, пока они не пойдут вразрез с общими нормами Российской империи и уставом Звездного легиона. Так что ворчать можно, а все остальное – пустое. Сказано влезть в скафандр и загрузиться в аварийный катер, значит, будем делать именно так.
Годы тренировок и рейдов в Дальний Космос вбивают опыт в человека намертво, так, что тело само знает, что ему делать, потому уже через несколько минут экипаж гибнущего корабля находился в аварийном катере.
– Где капитан? – перед тем как опустить забрало скафандра, осведомился доктор у Коноплева, который, сидя в одном из двух присутствующих тут кресел, шустро переключал тумблеры на панели управления.
– Палыча забирает, – буркнул тот. – Док, давай закрепляйся уже к стене и не мешай!
Аварийный катер был невелик, как и положено подобному спасательному средству, в этой связи со времен путешествий по тем же земным морям ничего не изменилось. Здесь имелся отсек, в котором хранился запас всего того, что может понадобиться потерпевшим катастрофу космостранникам: от сублимированных продуктов и до батарей аварийного питания, два упомянутых кресла перед панелью управления, да крепежи на стенах для фиксации скафандров с находящимися в них людьми. Что бы ни случилось, как бы ни мотало катер, они сберегут пассажиров до той поры, пока те сами не отстегнутся от стен. Ну или их тела от обломков не отстегнет кто-то другой, например, поисковая группа, пришедшая на сигнал СОС, который безостановочно будет передавать катер. И такое случается.
Четыре щелчка, говорящие о том, что экипаж почти в полном составе выполнил приказ капитана, раздались почти синхронно, пятый прозвучал чуть попозже, поскольку радист Жора по своему обыкновению немного запоздал, чем и заслужил неодобрительный взгляд Коноплева, дескать – нашел время!
– Виталий Павлович, готовность номер раз. – В катер вошел капитан, за его спиной прошуршал металл двери, по сути, отсекая катер от гибнущего «Добровольского». – Экипаж весь здесь?
– Так точно, – ответил штурман.
– Принимаю управление катером на себя, – произнес капитан, вставляя в пустой отсек на пульте управления небольшую прямоугольную коробочку защитного цвета с красной буквой Z посредине корпуса, которая сразу после этого протяжно пискнула, а после мигнула красным огоньком. – Координатор, приступайте к работе.
– Проверка систем, – отозвался Палыч. – Три… Два… Один… Активация закончена. Все системы данного судна исправны, оно готово к выполнению задачи.
В этот момент корабль дернулся так, что даже зафиксированные намертво зажимами люди ощутили.
– Сдается мне, что суденышко наше вот-вот развалится на части, – пробормотал Жора. – Беда…
– Ордынский, не
