— И что, по-твоему, сейчас надо делать? — поинтересовался Угги.
— Лететь к Маасу и просто так извиняться — идиотизм. Даже дав ему лично допросить Магану, мы ничего не добьемся. Ибо что она может ему рассказать? Что получила приказ от сотника Игела любой ценой доставить ему Самира? И что? Мало ли, какие обиды заставили монаха мстить Олегу и Маше? Причем тут возможность дворцового переворота? Нужны доказательства. Железобетонные. Только тогда он будет вынужден повернуть войска обратно…
— Но у нас практически не осталось времени… — вздохнул Эрик. — Армия Ордена вот-вот перейдет границу. И это будет катастрофой…
— Значит, задача номер один — задержать армию, номер два — добыть доказательства. Раньше лететь бессмысленно. Принцип «мамочка, прости» в политике не проходит… Впрочем, все это — только мои теоретические выкладки. И не более… Кстати, Олег, мне кажется, что тебе надо слетать к Маше и Арти. Насколько я понимаю логику поведения твоего сына, он мечтает вырезать всех тех, кто виноват в его «зомбировании». И будет использовать для этого любые возможности. А опыта у него немного. Как бы его не просчитали. Несколько хорошо продуманных «случайностей» — и ты убьешь, как говорят русские, одним выстрелом двух зайцев. Во-первых, перепуганные монахи станут двигаться быстрее. Что для нас очень актуально — две недели по территории Империи в наше время — перебор. Во-вторых, им и в голову не придет, что в гибели их товарищей виноват тот, кого они сопровождают. В-третьих, Самиру будет легче. И, в-четвертых, твоей супруге не помешает моральная поддержка…
— Я как раз собирался… — поиграв желваками, признался я, и тут зазвонил телефон.
— Алло, Олежка! Это я, Сема. Слышь, ты мне нужен. Срочно. Завтра на рассвете. Буквально на час-полтора… Прилетишь?
— Что случилось? — сжав кулаки, «спокойно» спросил я.
— Да все путем. Просто надо ответить за мой базар…
— Они не вернутся… Слышишь, Хораг? Они НЕ ВЕРНУТСЯ! — вглядываясь в темноту, рычал брат Элазар. — И что, мы сейчас встанем и спокойно побежим дальше?
— Да. Встанем. И побежим… — бесстрастно подтвердил десятник Берг. — Мало того, побежим быстро и без остановок! У меня есть приказ, и я выполню его, чего бы это не стоило. И мне, и вам…
— Но там могут умирать наши братья! Преследователей не может быть много! Я практически уверен, что это один человек! Один!!! — монах постепенно перешел на крик. — И если мы повернем назад, то я найду эту скотину и вырву ему сердце вот этими вот руками!!!
— Даже если один, то что? Если он выдерживает взятый нами темп, то догонять его мы можем до Аниора. УДАЛЯЯСЬ от побережья! И теряя время! А нам надо в монастырь! Доставить сына короля Ольгерда, брат! Поэтому хватит орать.
— Мы никогда не бросали своих, командир! Мы — Черная сотня, ты не забыл? — глухо пробормотал кто-то за спиной Самира. — Сначала не вернулись Бибер и Олш. Потом пропал отправленный за ними Сарвик. Не проснулись Варк, Инал, Милден и Зегг. А сейчас ТЫ БРОСАЕШЬ Шенда и Гриву? Не слишком ли много смертей за несколько дней?
— Ты забыл про Югана. Его вообще убили, как не знаю кого… — подала голос Делла. — Однако брат Берг прав: тратить время на преследование — это значит нарушить приказ.
— А ты закрой рот… с-с-сестра… — прошипел брат Элазар. — Ты тут никто, и звать тебя никак! Хораг! Я хочу его крови!
— Нас осталось одиннадцать. Из двадцати. Не считая сына короля Коррина и сестры Деллы. И пока мы не доставим принца на корабль, ни о какой мести не может быть и речи. Грива и Шенд сами вызвались задержать преследователей, не так ли? Они просто выполнили свой долг. И ты поступишь так же, если возникнет необходимость! ИЛИ НЕТ?
Монах молчал. В свете звезд, освещающих небольшую поляну, на которой расположился отряд, его лицо казалось выточенным из обсидиана — таким же, как на фотографиях с древними скульптурами, которые Самиру показывала мама…
Мама… — вспомнив о ней, мальчишка зажмурился и изо всех сил сжал зубы, чтобы удержать рвущийся наружу стон: обрывки воспоминаний о наносимых им ударах были такими яркими, что этот бой словно переживался заново. И от дикой, пронизывающей сердце боли хотелось умереть. Или убивать. Без остановки…
Все-таки кто-то за мной идет… — кое-как справившись с собой и задвинув страшные воспоминания подальше, подумал Коррин-младший. — Блин, зачем??? Это мое дело! Отомстить должен я! Сам! Всем! Неужели не понятно?
— Самир! Ешь. Пора выходить… — голос Деллы, раздавшийся прямо над ухом, заставил мальчишку вспомнить про необходимость изображать жертву Просветления, и он механически впился зубами в кусок засохшего сыра. Кое-как проглотив не лезущую в горло еду, он потянулся к фляге, чтобы ее запить, и тут Берг рявкнул на весь лес:
— Все, привал закончен… Встали и пошли…
Злые, старающиеся не смотреть друг другу в глаза солдаты заторопились перематывать портянки, подгонять ремни дорожных мешков, а те, кто посчитал себя готовым — убирали оставшуюся еду.
Безостановочное движение в практически предельном для Деллы темпе — а она оказалась наименее выносливой в отряде — действовало на нервы абсолютно всем. Включая Самира. Несмотря на тренировки у Дела, в которых Мерион развивал в нем прежде всего выносливость, усталость, наваливающаяся на него после очередного дневного перехода, оказывалась такой сильной, что не спать те два-два с половиной часа, которые выделял на отдых десятник Берг, оказывалось выше его сил. А найти возможность убить еще кого-нибудь из тех, кто сопровождал его в Империю, в другое время суток, увы, не получалось. Впрочем, даже по ночам шансов подобраться к кому-нибудь практически не стало — сделав выводы из смерти сразу четверых подчиненных, брат Хораг оставлял бодрствовать по два человека, причем оба находились не где-нибудь в секрете, а сидели прямо посередине лагеря. И НЕ СПАЛИ.
Мне нужно секунд двадцать… — иногда, проснувшись чуть раньше остальных, думал мальчишка. — Стряхнуть с запястья путы, достать иглу, уйти в джуше и добежать до кого-нибудь, кто не рядом… Ну, и вернуться обратно… Блин! Ну, неужели они не закемарят?
Увы, дремать часовые не собирались — покалывая себя ножами в бедро или жуя вяленое мясо, они постоянно вслушивались и вглядывались не только в окружающий лес, но и в шевеления не вызывающего ничего, кроме ненависти, пленника.
Поэтому с каждым следующим привалом настроение у Самира становилось все хуже и хуже…
Ну и ладно… — заняв свое место в строю, подумал он. — Все равно укол иглой под веко — это не тот способ, который в достаточной мере наказывает за то, что они со мной сотворили. Так что буду искать другой. Более справедливый и жестокий. Эх, если бы в монастырь можно было бы прийти без провожатых… Кстати… а ведь это — идея!!! До корабля меня может довести и один человек, скажем, тот же десятник. Главное, чтобы капитан получил приказ доставить меня на тот берег, а там я как-нибудь доберусь. Ведь, в принципе, Юган меня перепросветил? Я сейчас — обычный брат, солдат Черной сотни, пусть даже малолетний. И должен стремиться в монастырь. Что мешает мне дойти до него в одиночку? Согласно вложенной в меня программе? Тем более, что нас и правда преследовали. И убили троих БЕЗ моего участия…
