Аарон Олстон - В тылу врага-2: Мятежная стойкость

– Одиннадцатый, о чем ты думал, когда бросился на целую эскадрилью?

– Думал, что делаю мою работу.

– «Мою работу, сэр».

Уэдж усмехнулся.

– Мою работу, сэр.

– Сынок, если у тебя будет столько же умения, сколько храбрости, тебя когда-нибудь назовут величайшим пилотом всех времен.

Гэвин удивленно посмотрел на систему связи.

– Эй, Одиннадцатый, с тобой все в порядке?

– Но Черная Луна-11 не отвечал – по крайней мере, не словами. Единственное, что было слышно из наушников Гэвина – смех. Смех, в котором слышалось что-то очень знакомое.

Силы Новой Республики заканчивали операцию. Эскадрильи истребителей эскортировали спасательные челноки, защищали большие корабли, отражая последние не скоординированные атаки остатков йуужань-вонгского флота.

Но скоро к йуужань-вонгам должны были прибыть подкрепления и новый йаммоск. Необходимо было покинуть систему. Один за другим корабли – защитники Борлейас уходили в гиперпространство.

Они оставляли этот мир йуужань-вонгам, но его упорная защита не была напрасной. Правящий Совет и его сторонники радовались тому, что выиграли несколько месяцев. Но Правящий Совет не знал, что еще было сделано за эти месяцы, какие планы были воплощены в жизнь, что было положено начало сопротивлению, которое не зависело от них.

Цавонг Ла в одиночестве сидел в кресле в своем командном центре. Он не мог говорить.

Боги должны быть благосклонны к нему. Они восстановили его руку. Они позволили ему искоренить предательство, которое могло погубить его. Они отдали в его руки Борлейас, защитники которого, наконец, отступили.

Но боги забрали его отца. Не просто его отца, но знаменитого Мастера Войны Цзульканга Ла, чьи методы обучения и стратегические инновации, хотя и были внедрены за десятилетия до начала войны, сделали победы йуужань-вонгов возможными. Известие о гибели Цзульканга Ла и «Домена Хал» поразит весь народ йуужань-вонгов как удар куфи.

Так что же это? Ненависть богов или их благосклонность?

Он молча сидел, опустошенный этой потерей. Вселенная становилась все более темной и непонятной…