– А где взять этого солдата противника? – спросил Швидлер.
– Мистер Грин, гарнизонные солдаты выходят за пределы фортов?
– Выходят, если мы их не беспокоим. Сначала они внимательно следят за показаниями систем наблюдения, а потом выходят по одному – по два. Однако они всегда осторожны, и еще ни разу нам не удавалось захватить живого солдата.
– Значит, возможность закрепить зонд есть, а с этой винтовкой никого захватывать не нужно. Один точный выстрел – и вы начинаете работать. Открывать ворота, или что там у них…
– Их воротами являются минные сектора. А отключаются они внутри основного бункера. Там же управление артиллерией и системами наблюдения… – начал перечислять Грин.
– Вот-вот, тут вам и карты в руки.
– А сколько стоит эта ваша система? – спросил Грин, любуясь винтовкой, которую все еще держал в руках помощник Лоримера.
– Совсем немного – пятьдесят тысяч реалов.
– Но это же огромные деньги!.. На них мы можем купить двадцать безоткатных орудий с боекомплектом!
– Это, конечно, так, однако то, что вы получите в результате захвата форта, покроет любые ваши затраты. Я надеюсь, что полученных вами алмазов хватит не только на всякие мелочи вроде безоткатных орудий или зенитных ракет, но и на небольшие плавающие танки, почему бы и нет? И потом, систему «суперконтроль» вы сможете использовать неоднократно. У вас же там не один форт, правда?
– С вами невозможно спорить, мистер Лоример, – развел руками Грин, очарованный нарисованными перспективами.
– А вы что на это скажете? – спросил Швидлер у Франца, который был скрыт облаками синеватого дыма, наслаждаясь очередной сигаретой.
– А что я могу сказать? Меня интересует только две вещи. Первое – это удовольствие, которое испытываешь, когда наконец извлекаешь из земли добычу: алмазы, платину, рейнс. Второе – это деньги, которые я получаю за свою работу. Правда, они заставляют меня скучать и снова идти в экспедицию. Политика, захваты, взрывы меня не интересуют. Хотя я и ношу в своем рюкзаке пистолет.
– Что ж, – сказал Швидлер. – Больше сказать нечего, поэтому предлагаю отметить начало этого большого дела шампанским. Надеюсь, никто возражать не станет.
Прошли три дня, которые стали для Тони настоящим кошмаром. И это было связано с поведением Джима.
Несмотря на то, что каждый день сержант Рихман выдавал задание на двоих, наутро отправлялся выполнять это задание только один Тони. Вместе они демонстративно шли по радиальной дороге, поскольку это соответствовало заданному сержантом маршруту, но в джунглях их пути расходились. Тони выполнял поставленную задачу, а Джим делал гигантский крюк и отправлялся по уже протоптанной дороге, позабыв все клятвы, что давал вечером. Утром он словно терял голову и, невзирая ни на какие уговоры и угрозы, уходил на запад, где его поджидала ненасытная и неутомимая в любви дикарка.
Тони уже не знал, что делать. Они с непутевым приятелем так заврались, что сержант Рихман стал с подозрением на них посматривать – так часто в докладах стажеров возникали несовпадения.
– Ты пойми, придурок! Ты ведь уже обоих нас под военный суд подставляешь! – говорил Тони в который раз вечером четвертого дня от начала великой любви Джима Симмонса. Друзья как раз шли на ужин, а Тони использовал для воспитательных бесед каждую минуту, когда они оставались одни.
– Я все понимаю, Тони, и я ценю все то, что ты делаешь для меня, – говорил Джим, который выглядел сейчас вполне вменяемым. Однако Тони уже твердо знал, что утром, когда они минуют северные ворота, начнется то же безобразие. Джим станет ныть, что он в последний раз должен сходить на свидание. Что эта девушка – его жизнь и что если она ради него переступает через какие-то свои законы, то и он обязан чем-то жертвовать. В такие минуты Тони хотелось пристрелить его, так он ненавидел это тупое выражение на лице друга.
– Ты не можешь ходить в одиночку, Джим. Ты ведь уже натыкался на этого старателя, или как его там… Он стрелял в тебя и только чудом не попал. Один ты не защищен. Что я скажу твоей матери, если ты погибнешь?
– Скажешь, что я умер за любовь, – с пафосом произнес Джим, и Тони осталось только выругаться.
Когда приятели зашли в зал столовой, там в компании двух лейтенантов они увидели капитана Мура, который ведал связями с племенем марципанов. Тони со злорадством наблюдал, как изменилось лицо Джима при виде капитана Мура. Симмонс был уверен, что его разоблачение начнется именно с этого человека.
Закончив ужин, Мур поднялся и неожиданно для всех, кто находился в столовой, сделал заявление:
– Внимание! Через полчаса в зале собраний состоится лекция о жизненном укладе племени марципанов. Если у кого-то это вызывает интерес, милости просим. Чем лучше вы будете знать туземцев, тем больше у вас будет шансов выжить в джунглях. И возможно, победить в этой войне.
Сделав заявление, капитан ушел, а солдаты еще долго и с удовольствием обсуждали марципанов, точнее, их женщин. На эту тему на базе поговорить очень любили, а некоторые из солдат специализировались на собирании и пересказах самых красивых легенд. Некоторые считали эти истории враньем, однако Джим имел возможность убедиться, что это не вранье, а истинная правда.
Приятели взяли свои подносы и сели у окна.
– Я предлагаю сходить на лекцию, – как бы между прочим обронил Тони.
– Это еще зачем? – насторожился Джим.
– Как это зачем? Уж кто бы спрашивал, рядовой Симмонс, только не вы. Ты должен знать о своей девушке больше.
– Чего это я должен знать о ней больше?
– А то, что мы в ответе за тех, кого приручили. Знаешь, кто это сказал?
– Кто?
– Я уже не помню, но сказано в самую точку, – авторитетно заметил Тони и стал ковырять вилкой омлет. – И что бы ты ни говорил, как бы ни отнекивался, но ты ее приручил…
– Это она меня приручила, – пробурчал Джим.
– Это уже неважно. Ты пойдешь на лекцию и узнаешь побольше о женщине, которая практически стала тебе женой.
Джим едва не подавился, а Тони ехидно улыбнулся и сказал:
– Да-да, мой друг.
– Ладно, пойдем на лекцию.
После ужина они заскочили в жилое помещение, чтобы предупредить сержанта.
– Мы пойдем на лекцию про марципанов, сэр. Капитан Мур читает ее в зале собраний, – сказал Тони.
– А зачем вам эта лекция? – крикнул со своей кровати рядовой Липсер. Он уже две недели как не ночевал в санчасти, и док разрешал ему эти вольности, поскольку среди боевых друзей раненые восстанавливались значительно быстрее. – Ничего нового вы там не услышите. А что местных баб трахать смерти подобно, это вам любой скажет и без капитана Мура.
