– Привет, колокольчик. Что нового?
Варвара чуть не брякнула что-то в ответ, не сразу сообразив, что Илья обращается совсем не к ней. Вот, значит, о чем шла речь, когда он сказал «позвонить». Разговаривая с невидимым колокольчиком, Лесовик, казалось, впал в транс.
Варя прикусила язык, но отвернуться себя так и не заставила. Сила, переданная ей от матери, была не уникальна, как рассказывала Любава. Выходит, Илья тоже обладал даром, пусть и незнакомым?
– Так было нужно, – негромко продолжал тот свой разговор с лесом. – Да, стационарная стоянка. Завтра утром планируем. Потому что не хочу выходить на связь при безах Темирбаева… Да. Откуда мне знать? Если бы ты дала мне фотографию… Хорошо. Султан отлично экипировал своих людей.
Варя внимательно осмотрела заросли, лицом к которым стоял Лесовик. А вдруг лес послал кого-то из своих детей, чтобы в его обличье отвечать человеку? Но темные провалы между стволами были пусты – ни волка, ни белки.
– Карты нужны. Понимаю. Любые. Уходим всё дальше от Тайги, не хотелось бы вляпаться в «карман» или болото, которое только огибать две недели. Я всё понимаю, Динь-Динь, но в тебя верю. Еще кое-что. Прослушай вот эту запись. Мне нужно, чтобы ты расшифровала диалект и в следующий сеанс слила мне переводчик. Хорошо, буду ждать.
Кажется, он действительно разговаривал с животными, потому что на ее глазах обратился к кому-то по имени, а человека так смешно звать не могли.
– Как там мои? – и долго молчал, выслушивая ответ. – Ну, хорошо. В следующий раз через несколько дней. Точно сказать не могу. Или когда что-то обнаружим. Да. Непременно…
Затем Илья выдернул из-под капюшона веревочку, смотал, убрал в чехол вместе с черной коробкой. Разложив по карманам, повернулся к девчонке.
– Теперь за мной.
Просить дважды не стал, да и нужды в этом не было. Идти за Лесовиком через ночную чащу – так приятно и спокойно. Рассматривая рюкзак и ружье, притороченное сбоку, Варя гадала, какое отношение этот человек имеет к лесу. Без фонаря, карты или компаса он ориентировался уверенно и умело, как это делала она сама. А еще разговаривал со зверьем, причем не мыслями, а голосом, хоть ответов Варя и не слышала. Чудной дважды, вот точно. Несмотря на то, что синева Ильи потемнела, словно гладь озера отрезало тучей от солнца, он всё равно оставался правильным человеком.
Стоянку обогнули, входя на поляну с наименее охраняемой стороны. Повсюду горели костры, люди по большей части спали, но были и те, кто коротал время за кружкой чая. Над биваками гуляли запахи табака и бензина.
Поманив за собой, Илья направился к одной из гусеничных машин, стоявших в центре. Варя не отставала ни на шаг, рассматривая целлофановые навесы от дождя, сколоченные наспех коновязи, тела спящих, в спальных мешках походивших на россыпи окуклившихся гусениц. Проходя мимо сбитых в кучу лошадок, не удержалась. Погладила ближайшую по морде, прошептала что-то доброе, угостила горстью чищеных кедровых орехов из кармана. Животное слизнуло угощение, фыркнуло, покосилось блестящим глазом.
Лесовик недовольно обернулся, почувствовав, что девушка отстала, и она ускорила шаг.
Возле вездехода, до дрожи напоминавшего машину, на которой в отшельничью избушку приехали убийцы Любавы, Илья приказал ждать. О чем-то перекинулся с охранником, курившим на крыше, и исчез внутри. Вернулся через несколько минут, молча махнув рукой. Отвел к покрытой брезентом кухонной повозке, перемещавшей полевую печь. Перекинулся парой слов с сонным мужиком, выглянувшим на стук, сунул тому пачку сигарет.
– Сегодня спать будешь тут, – негромко, чтобы не будить храпящих вокруг тайгинцев, приказал он. – Завтра придумаю что-то еще. Забирайся.
Пожилой дядька, получивший подарок, тяжело выпрыгнул из повозки. Выругался, но больше по привычке, прихватил плед и ушел к костру. На Варю даже не взглянул, видимо, и не сообразив, что перед ним девушка. Ох, что завтра-то будет, когда в караване поймут, что среди них новенькая?.. От тревожных мыслей Варвару пробрала дрожь, но она взглянула на непроницаемое лицо Лесовика и приказала себе успокоиться. Он точно что-нибудь придумает, сомнений быть не должно.
Забралась внутрь, где оказалось тесно, темно и совсем не холодно – малый жар в походной печке поддерживался круглыми сутками. Улеглась на каких-то коробках и тюках, подкладывая под голову мешок.
– А ты? – только и успела спросить Илью перед тем, как он задернул полог.
– Рядом, – бросил мужчина, шелестя тяжелым влажным брезентом.
Прислушиваясь к звукам стоянки, окружавшим ее так плотно, что голос леса совсем потерялся, она еще долго лежала, уставившись в едва различимый потолок. Где-то под повозкой, хрустя замками спального мешка, устраивался на ночевку Илья. Он будет рядом… С этими мыслями, ожидая неизбежного видения о безликих фигурах, Варвара ускользнула в дремоту.
Ярость и гнев сменялись ликованием. Котел чувств клокотал кипящей жижей, мешая не только подбирать мысли, но даже связанно их излагать. Тахир, после дневного намаза привычно сунувшийся к черенку со своей неразлучной камерой, заметил это сразу. Откатил без лишних вопросов и теперь только поглядывал со стороны, озабоченно хмуря брови.
Злоба подпирала, переполняла желчью. Вопросы роились, сталкиваясь с противным хрустом.
Как попала она сюда? Когда?
Неужели несколько дней пряталась по всяким повозкам? Митяй скрежетал зубами, не веря своим глазам. Вспоминал недавний разговор на стоянке, когда Леший с теплым отеческим взглядом рассказывал ему, что метелкой не интересуется. Черенок сжимал кулаки, хватался за рукоять ножа. И снова, в который раз, оглядывался назад, где в хвосте каравана, угнездившись в кухонной повозке, ехала зеленоглазая.
И вот тогда подступало ликование. От одного ее вида, от одного взгляда, брошенного вскользь. Становилось сразу легко и приятно, мозоль больше не болела, ремень «Коловрата» не натирал плечо. Вышагивая вдоль растянувшейся колонны, Митяй отдавался на волю мечтаний, от чего на лице появлялась улыбка. А затем вдруг находил среди пехоты высокий силуэт Лешего, и круг эмоций снова замыкался на злобе.
О том, что Варя в караване, он узнал только после обеда. Хорошо, что не через день, бляха-муха… Уже и стоянку свернули, и выступили давно, а верящие в Аллаха аж два намаза-помаза своих провели. А он только тогда выхватил из толпы разговоры о девке, невесть как оказавшейся в караване. Сразу сердце защемило, это Митяй помнил хорошо. Словно знал или подозревал. А как людей послушал и к кухонной повозке поближе подошел, так прямо и обомлел.
