— Да тут все наше отделение… — пробормотал Сергей, выглядывая из кустов. — И «скорая» тоже тут… Им не одна «скорая» понадобится. По крайней мере, пока фээсбэшники не примчатся. Или эти… «вневедомственные». Должны же быть у них на этот случай какие-то инструкции и все такое… А тут ментов понаехало. Бардак! Ох, барда-а-ак!
Хейти подумал, что за последние несколько десятков лет слово «бардак», произносимое со смаком, стало наиболее часто употребляемым словом среди русских людей.
— Кстати, идея! — воскликнул Сергей, поднимая указательный палец, — Пошли!
— Куда?! — спросил Хейти, которому совершенно не хотелось куда-то идти.
— Туда! Я знаю куда! Я вас всех выведу… — Голос Слесарева уже терялся где-то за кустами.
«Неистощимой энергии человек», — с грустью подумал Хейти, поднимаясь на нетвердые ноги.
Они тащились по каким-то зарослям, натыкаясь на деревья, мусорные кучи, спящих бомжей. Все это с руганью расшвыривалось ногами или с еще большей руганью обходилось. Потом они выползли на обочину шоссе и, освещаемые разноцветными огнями неисчислимых служебных автомобилей, топали по нему, ругаясь и падая. Два пьяных, смертельно усталых человека. Запутавшихся, замерзших и уже почти ничего не желающих, кроме как идти куда-то, идти, пока можно…
На них никто не обратил внимания.
Вдалеке, за поворотом, где разглядеть что-либо было уже невозможно, множество пожарных машин, машин «скорой помощи» и милиции выстроились в огромную сверкающую змею перед разгорающимся пожаром.
Пожарные пытались запустить какой-то насос, путались в неправильно уложенных шлангах, ругались и трясли насмерть перепуганного вахтера, который выскочил из пылающего вовсю главного корпуса. Вахтер заикался, пожарные орали и выпытывали у него, есть ли кто-нибудь в здании… Врачи пытались сделать «пострадавшему» какой-то укол… Неразбериха, свойственная первым минутам любой трагедии, властвовала безраздельно.
Наконец по дороге на большой скорости примчалось несколько черных «Волг» с личностями в штатском. Однако пробиться ближе к Объекту они не смогли и были вынуждены пристроить свои машины в конец разноцветной змеи. В конец этой очереди за солнцем, разгорающимся на руинах корпуса Е.
Слесарев толкнул дверь УВД, толкнул ногой, чего ранее себе никогда не позволял.
— Ну! — с порога заорал он. — Где тут товарищ начальник?!!
Хейти ввалился следом, размахивая подобранной где-то арматуриной.
Дежуривший на дверях молоденький младший сержант подскочил от удивления. Нападения на милицейский участок тут явно не ожидали.
— Где, я тебя, ментовская морда, спрашиваю, начальник?!! — Слесарев кинулся к дежурному. — Открывай!!!
— Он в кабинете, товарищ капитан… — пролепетал дежурный, потеряв дар речи, но тем не менее узнав Сергея. — ЧП у нас… Всех подняли.
— ЧП?! Знаю я ваше ЧП! Проворонили! — Слесарев разошелся не на шутку. — Открывай!!
— Посторонние лица… — продолжал лепетать сержант. — Не могу без разрешения… ЧП… Особый случай… В нетрезвом виде…
— Это не посторонние! Это коллега мой! — Сергей указал на Хейти. Тот сразу уронил арматурину на пол и состроил важный вид.
Обоим было совершенно наплевать на все… Наверное, поэтому их и пустили.
Когда они ворвались в кабинет начальника, генерал Бельский кормил зеленым листиком капусты маленькую морскую свинку, которая сидела у него на столе в низеньком ящичке. Вид у генерала был на редкость умиротворенный. Глядя на него, невозможно было предположить, что только минуту назад все отделение было поднято в ружье и направлено в «зону чрезвычайного происшествия» этим человеком.
Бельский осуществлял стратегическое планирование, а сейчас, в отсутствие сообщений с фронта, расслаблялся.
— Вот уж не ожидал, — брякнул Слесарев. — Вот уж не ожидал такой любви к животным! А ведь это мой Свинтус! А?! — Сергей повернулся к Хейти. — Это мой Свинтус! В генеральские свиньи выбился!
— Гхм, что все это значит, капитан?! — пророкотал начальственный голос.
Запуталась культя в рукаве —
А в целом было все нормально.
Егор Летов
Некоторое время генерал говорил исключительно матом.
Так умеют только генералы. Наверное, их учат этому на специальных генеральских курсах специальные лингвисты. Он ни разу не повторился и выдал несколько уникальных конструкций, а в паре мест даже угадал в рифму.
Морская свинка забилась в угол ящичка, бросив свой листик, и пережидала, пока над ней отгремит гром.
Выдохшись, Бельский икнул, схватил графин и стал пить воду прямо из горлышка. Струйки стекали на распущенный узел галстука, на воротник форменной рубахи…
— Это что за мудень? — спросил он, грохнув графин и ткнув пальцем в Хейти.
— Это не мудень. Это товарищ из Эстонии, — солидно поправил Сергей.
— Из Эстонии товарищ… — повторил генерал. — Чудно. И что мне с вами делать? Много народу вас видело, пока вы сюда рвались?
— Дежурный… Секретарь в приемной…
— Ладно, замнем пока. Кто внизу дежурил?
— Младший сержант, с усиками, молодой такой.
— Рюмин. Этот не настучит, слава богу. — Генерал позвонил секретарю и сказал, что занят. — Так что мне с вами делать?
— А посадите нас, товарищ генерал.
Бельский вздохнул. Поднялся, подошел к серванту, открыл один из ящиков, достал бутылку водки «Гжелка», тарелку с бутербродами, поставил на стол. Придвинул два кожаных кресла.
— Садитесь.
— Любимая водка Ельцина Бориса Николаича, — пояснил эстонцу Сергей, указывая на бутылку.
— Серьезно?
— А хрен его знает. Читал где-то… У него, по-моему, все было любимое, что ни налей.
— А вот наш президент пьет очень мало, — ностальгически сказал Хейти. Генерал по праву хозяина разлил водку в хрустальные фужеры и заметил:
— Вас бы стрелять надо, паскудников, а вы водку жрете у меня в кабинете. Ну, кто я после этого?
— Отец родной, товарищ генерал, — прочувствованно сказал Сергей.
Приключения последних дней были с ярко выраженным алкогольным уклоном, и сегодняшняя пьянка в гостях у начальника УВД тянула на удачное их завершение. И антураж-то каков: кожаные кресла, малахитовый письменный прибор, кондиционер шуршит…
— Значит, говоришь, посадить вас… Чудно. А мораль? — спросил генерал, чокаясь.
Сергей опрокинул фужер, сунул в рот бутерброд с какой-то колбасной пастой и пояснил, жадно жуя:
— Выигрываем день. Пока на Добровольского прознают, пока бумаги выправят нужные… Вы ж нас сразу не отдадите?
— Не отдам. Хотя почему не отдам? Я вообще как дурак тут сижу, не знаю ничего, как та обезьяна…
