Зали колебалась. С одной стороны, она практически не знала этого камаштлианца – за те годы, что они не виделись, он мог очень измениться, и не в лучшую сторону. Она не знала, можно ли ему довериться. С другой стороны, тайны и сомнения, копившиеся день ото дня, стали для Зали слишком тяжелой ношей. Она устала скрывать правду от ученых, в чьих глазах копилось всё больше вопросов. Устала вздрагивать от каждого шороха, гадая, не за ней ли это пришли.
Ей нужно было выкричать, выплеснуть свои секреты как воду из переполненного сосуда. К тому же, глаза Ное в мерцающем свете ночника лучились такой теплотой и пониманием, а рука его была такой мягкой и в то же время сильной… Зали сдалась.
Уставившись прямо перед собой, будто находясь под гипнозом, она рассказала всё. Начиная с того момента, когда в пыточной камере появился загадочный пленник и заканчивая рассказом о том, на какой стадии сейчас находятся разработки генератора метаэнергии. Раньше, прокручивая эту историю в голове, гудящей от усталости, она думала, что, если ей доведется кому-то всё это рассказать, она не сможет сдержать эмоций и расплачется как девчонка, едва приступившая к занятиям в интернате.
Но, на удивление, сейчас её глаза остались сухи. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице, а голос оставался ровным, практически бесстрастным. Теперь это были всего лишь слова, одна из тысячи историй, которые могли бы рассказать те, кто был вынужден оставить свою жизнь в свете фонарей Кинчена и перебраться в трущобы.
Ное слушал внимательно, ни разу не перебив собеседницу и ничем не выказав своего волнения. Когда Зали закончила свой рассказ, все еще глядя в пространство прямо перед собой, будто там, на противоположной стене показывали фильм о её жизни, он нежно взял её лицо в ладони и повернул к себе. Ное внимательно посмотрел Зали в глаза и произнес:
– Очень хорошо, что ты мне всё рассказала. Нельзя было носить это в себе. Я чувствую, что теперь мы стали ближе друг к другу.
Только сейчас, когда пропасть недосказанного схлопнулась между ними, растворилась в ночной тишине, из глаз Зали вытекла слезинка – всего одна. Ное легким касанием стер её со щеки и тихо сказал:
– Не нужно. Ты ведь сильная девочка.
У Зали перехватило дыхание. Она долгие годы не слышала, чтобы кто-то с такой нежностью называл её девочкой, смирилась со своим одиночеством и давно ничего не ждала. А то, что происходило сейчас, было настоящим чудом, опасным и увлекательным путешествием в мир забытой мечты о единении.
Ное поднялся из-за стола и протянул руку Зали. Та безропотно повиновалась и проследовала за ним к разложенному дивану. И что с того, что, вместо медленного церемониального раздевания, одежды были грубо сорваны? Что с того, что все движения Ное были наполнены не трепетом, а сосредоточенной и даже обыденной уверенностью, с которой ребенок богатых родителей раскрывает свой очередной подарок? Главное, что теперь они были вместе, вдвоем против целого мира.
Зали была удивлена тому, как быстро она смогла открыться Ное – не на уровне слов, но на уровне ощущений. Она всегда думала, что это в юности всё происходит просто и стремительно, а жизненный опыт и годы одиночества всё замедляют. Но волны близости смогли так быстро подточить броню, которой Зали закрывалась от мира и окружающих, что она и опомниться не успела.
Каждая встреча была желанной, а каждое расставание – мучительным. Вначале Зали и вовсе не желала оставлять Ное даже на время, но тот, как несмышленому ребенку, напомнил ей, что ни в коем случае нельзя вызывать подозрений. Всё, на что они могут рассчитывать – это редкие тайные встречи, и речи быть не может о том, чтобы кто-то посторонний узнал об их отношениях.
– Даже Ольт? – спросила Зали.
– Даже Ольт, – кивнул Ное.
– Но ведь он на твоей стороне. И к тому же, он был моим другом всё это время.
– Я не могу себе позволить полностью доверять кому бы то ни было.
– А мне?
– Разумеется, ты – исключение, – улыбнулся Ное и по-детски чмокнул Зали в щеку.
Вначале необходимость таиться очень тяготила Зали, ведь, едва сбросив груз старых секретов, она вынуждена была собирать новые. Но позже она нашла в этом обстоятельстве особую романтичную притягательность и остроту. Сейчас, приближаясь к пятому десятку, она впервые по-настоящему переживала глубинный процесс слияния с кем-то. Постепенно даже увечья Ное стали казаться Зали особой красотой – понятной не многим, но очевидной для неё.
Однажды сладостную негу предрассветного часа, который Зали коротала в объятиях любимого мужчины, разорвал в клочья резкий звонок коммуникатора. Ное подхватился с постели и, прорычав в микрофон «Хола!», поспешно удалился на кухню.
Беседа была долгой и, судя по интонациям, весьма напряженной. Беспокойство с каждой секундой все больше наполняло Зали. Просто удивительно, как всего один звук может вызвать шторм во внутреннем океане спокойствия.
Она так и не смогла расслышать, о чем говорил Ное, но сам факт столь раннего звонка не сулил ничего хорошего. К тому же, было очевидно, что он не желает, чтобы Зали стала свидетелем этого диалога.
Наконец, в квартире повисла тишина – разговор был окончен. Однако Ное не торопился вернуться в комнату. Прождав несколько минут, Зали встала с постели и выбралась на кухню. Ное курил у окна, наблюдая за тем, как белесые лучи постепенно просачивались в квартиру, предвещая рассвет.
Она подошла к любимому и легко тронула его за плечо. Тот резко обернулся. Он выглядел нервным и раздраженным.
– Что случилось? – с тревогой в голосе спросила она.
– Да так, есть одна проблема, – проворчал Ное.
– Не хочешь поделиться? Вдруг я смогу помочь? Или хотя бы выслушаю.
– Это всё ишчелианцы. Ольт смог снова выйти с ними на связь. И даже почти уговорил их на сделку, – Ное говорил отрывисто, будто новые фразы всплывали у него перед глазами суфлерскими подсказками. – Поставки оружия, патронов. Вот что нам сейчас нужно. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнула Зали.
– Так вот, они согласны продать небольшую партию в обход официальных инстанций. Но это обойдется мне в кругленькую сумму. Я не знаю, где взять столько денег.
– Я уверена, ты что-нибудь придумаешь, – сказала Зали и ободрительно погладила Ное по плечу.
– Как я придумаю? – он с яростью вдавил окурок в пепельницу. – Разве ты видела у меня под кроватью ящики, набитые деньгами? Или, может, мне ограбить Келгани? Или нет, постой. Точно! Мне нужно попросить своих бойцов скинуться, дать кто сколько может.
– К чему этот сарказм? – поморщилась Зали. – Я ведь всё-таки не виновата.
– Прости. Просто я действительно не знаю, что мне делать. И эта беспомощность злит меня. Разве что…
