черным вороном на плече. Одет незнакомец был в весьма странные одежды, и лик его был нечеловечески бледен…
Несмотря на полное отсутствие ветра и гребца в лодке, весла работали сами, словно заведенные, поддерживая приличную скорость даже для двух гребцов. Никто не успел и слова вымолвить, как лодки пиратов подхватило сильное течение неторопливо начавшего образовываться у причала водоворота.
Выжившие в ту ночь пираты долгие годы рассказывали страшные байки про странного чародея, захватившего в одиночку пиратский корабль и уплывшего прочь от портового городка.
А пропавший пиратский корабль, долгие годы путешествуя по Аргосскому морю, сеял страх и ужас в душах самых страшных и свирепых морских волков, которых только видел белый свет!
Так появилась легенда о корабле-призраке, за годы обросшая ворохом страшных баек и пугающих легенд.
Но в одном они все были правы – не стоит попадаться навстречу черному кораблю с фонарями, горящими призрачным зеленым огнем!
Часть 4
Ужас Аргосского моря
На песчаном берегу острова Кьёльк, полным ходом шла подготовка к праздничному сожжению пленного колдуна, захваченного бесстрашными воительницами племени айрун!
Цепь островов Песчаная Челюсть Дракона жила по правилам и законам, установленным еще задолго до того, как рухнувшие в небытие древние сверкающие города, по легендам созданные из чистого золота, заставили людей расселяться на никому ненужные песчаные острова. Здесь царили закон и порядок, установленные и поддерживаемые вождем племени. Великим и сильнейшим воином племени амазонок. Мужчины по какому-то древнему проклятию в племени не рождались, и если такие попадали на остров, то в течение тридцати дней умирали в странных и страшных муках: они просили пощады, молили о смерти, кричали, стонали, выли… и многое-многое другое, от чего старшее поколение старалось оградить молодняк. Но иногда попадались и крепкие мужчины, сумевшие прожить более полугода на острове, но и они умирали в страшных муках.
Это и было причиной того, что магия на островах была под строжайшим запретом. Увидел колдуна – убей! Отруби ему голову, вырежи его сердце и сожги его на медленном огне в пляске, посвященной Матери-Воительнице!
Дети наравне с остальными членами племени таскали высохшие и смоляные листья, а также обломки сухого корабельного дерева, которое в изобилии каждый раз приносит прилив. Чтобы не скапливать и не загрязнять остров всяческим напоминанием о внешнем мире, было принято использовать хорошее дерево для костров, благо, корабельная сосна хорошо горела.
Колдуна раздели, оставив на нем странную белую набедренную повязку в черный горошек, и привязали к столбу. Каждый час верховная жрица племени опаивала пребывающего в счастливом полубреду пленника, после чего ему затыкали рот кляпом из плотно скрученных побегов растения вайхо, сводившего судорогой челюсти, если колдун попробует разгрызть кляп и попытаться колдовать.
– А он довольно симпа-а-атичный, даже не скажешь, что колдун! – Две девушки, обкладывавшие костер кусками дерева и сухими ветвями пальмовых деревьев, даже забыли про работу, засмотревшись.
– Даже жаль, что колду-у-ун…
– А может, наши воительницы ошиблись? Может, он обычный моряк? И даруют нам его для ночи любви в честь праздника?
– Брысь отсюда, вертихвостки! На большой земле себе отца ребенка найдете! – прикрикнула сторожившая пленника воительница-копейщица.
Девушки, бросив последние пальмовые ветви в будущий костер, со смехом убежали.
– Вот ведь настырные! – пробормотала воительница и обернулась к вкопанному столбу, к которому привязан пленник…
– Ка-а-ар! – раздалось с темнеющего неба воронье карканье, что было удивительно, так как воронье племя на островах не обитало.
Столб был пуст, только обрывок веревки говорил о еще недавнем пребывании пленника, ну и, конечно, длинная цепочка следов, ведущая к лесу, которую оставляла полуголая мужская фигура, удирающая во все лопатки.
– Тревога! Пленник сбежал!
После чего поднявшая тревогу неудавшаяся надсмотрщица за пленным колдуном со всех сил ринулась в погоню, так как вождь племени не оценит безалаберности юной воительницы, как и потерю главного элемента будущего праздника и плясок вокруг костра!
У страха глаза велики. Раньше не верил, но после того как меня привязали к столбу и стали готовить к триумфальному ужину в племени прекрасных деву… людоедов, точнее людоедок… Теперь я поверил!
Проклятье, узлы были слишком хорошо завязаны, и на ходу развязать руки у меня не получалось. От кляпа я избавился в первую очередь, стоило мне добежать до пальмового леса… бр-р-р… Мой и без того пустой желудок подкатил к горлу, когда я вспомнил привкус этого кляпа. Скулы до сих пор сводит от омерзения…
Позади послышался охотничий клич, и над головой пролетело несколько стрел с пестрым оперением.
Тут же появилось и второе дыхание, и третье, и силы, словно готов оттолкнуть атланта и подержать небосвод… Секунд этак тридцать… или десять…
Вж-ж-жух… Пролетавшая стрела больно задела хвостовиком и оперением правое ухо, после чего глубоко вошла в дерево. Меткие дамочки попались!
– Ка-а-а-а-ар! Ду-у-у-ры косогла-а-а-зые!
Кар-Карыч отвлек на себя часть погони и стрелков, вытворяя в воздухе фигуры высшего пилотажа.
Внезапно лес кончился, и я понял, что стою возле каменных ступеней огромной пирамиды. Воспоминания о прошлой похожей пирамиде были не очень приятными, я вам скажу. Но что делать, похоже, у меня или судьба такая, или кто-то решил сыграть со мной злую шутку! Вот посмотреть в глаза бы этому шутничку!
В каменные плиты пирамиды, глубоко уйдя в камень, воткнулись длинные бамбуковые стрелы… «Можно засчитывать новый рекорд по преодолению длинной каменной лестницы храма», – подумал я про себя, пытаясь отдышаться.
Тут справа и слева меня подхватили под руки, в голове словно разорвалась шашка с тротилом.
Пришел я в себя уже в цепях, распятый и прикованный к какому-то каменному идолу в черной маске с павлиньими перьями в хохолке.
Тринадцать полуголых девиц в набедренных повязках и резных деревянных масках, изображавших какие-то загадочные лики богов или морды монстров, лихо отплясывали в такт ритмичной музыке и барабанного боя вокруг огромного жертвенного алтаря, на который была водружена большая золотая чаша с витыми ручками по бокам. Из чаши било яркое голубое пламя.
– Фш-ш-с…
Из-под правой ступни идола высунулась зеленая морда Ящура. Уже через пару секунд он довольно быстро стал перегрызать золото кандалов. Да, забыл добавить, кандалы были отлиты из чистого червонного золота.
Итак, похоже, главные пляски окончились, и теперь жрица, ну, если судить по ее улыбающейся, покрытой золотой краской маске и целому павлиньему хвосту на голове, танцуя, подошла ко мне.
– О, великая мать! Прими душу нечестивого колдуна, нарушившего твою волю и
