из лаборатории, где настаивались и хранились мои зелья.
– День добрый.
Звук моего голоса заставил бедолагу подпрыгнуть и выронить хомячка, которого тут же счавкал довольный Ящур.
– Спасибо, что подкармливали моего питомца.
– Г-господин эр Дан?
Алхимик смотрел на меня словно на привидение.
– Да, Жарл, это я. А что, не похож?
– А-а-а… эм… Говорили, что вас охотники на нежить убили!
– А что, я похож на нежить? – Пройдя в лабораторию, я стал проверять тигли. – Или на некроманта?
– Н-нет, конечно же!
– Вот и славно! Это вам за аренду лаборатории в течение тех дней, что я отсутствовал. – Я вручил в руки опешившего хозяина литровую емкость настоя. – Это настой буржевельника. В любой столице такой объем потянет на тысячу в золоте. Повезло, что так хорошо настоялся. Да вы, кстати, обещали обеспечить меня колбами и пробками к ним…
Жарл Толло вцепился в склянку мутного стекла, словно от этого зависела вся его дальнейшая жизнь. Осторожно вынеся емкость с настоем, словно та была наполнена чем-то вроде серной кислоты, он водрузил ее на пустую полку шкафа с травами. После чего принялся носиться по кладовым, гремя и переворачивая все верх дном. Сто двенадцать маленьких колбочек и сотня средних.
Мне столько не унести, но пригодятся.
Часа четыре мы вдвоем переливали, запечатывали, обливали воском и описывали колбы с составами. Вскоре лабораторные столы были заставлены довольно редкими в этих краях настойками и эликсирами. Часть я за умеренную сумму сбагрил все тому же сыну травника, остальное упаковал в специально сшитую для этого походную сумку. За моими заказами Жарл бегал лично, даже не заикнувшись о надбавке за вредность.
Рассчитавшись по всем счетам, я вышел из лавки алхимика и едва не был сбит с ног вороненком, спикировавшим с неба и перекинувшимся в полете.
– Ма-а-астер!
Блин! Со всеми своими передрягами и приключениями я совсем забыл о Кар-Карыче. Потрепав мальчишку по его прическе из вороньих перьев, я повел его в таверну. За пару дней бедняга весьма исхудал, видимо, питался мышами и чем придется…
Завсегдатаи «Рогатого пони» при виде меня застыли. В зале воцарилась мертвецкая тишина. Даже служанка, разливавшая пиво по кружкам из деревянного кувшина, промахнулась, и золотистая пенная жидкость теперь лилась прямо на лысину низкого мужичка в крестьянской рубахе.
– Хозяин, пива и мяса! Я мертвецки хочу есть!
С воплями «спасайся, кто может!» и «мертвяк нас всех сожрет!» из «Рогатого пони» в страхе ломанулся весь народ. За застрявшей в окне служанкой, недавно разливавшей пиво, пытаясь протолкнуть наружу, упираясь в ее тыл, с довольной улыбкой на лице суетился тот лысый крестьянин.
Минута – и трактир был пуст.
Вошел хозяин и, обведя взглядом опустевший зал, хмыкнул себе в усы, после чего кивнув мне головой на ряд пустых столиков, схохмил:
– Садись, мертвячок, ща кого-нить поймаю на ужин! – После чего довольный своей шуткой скрылся на кухне.
С улицы послышался звук громкой пощечины, и в таверну вернулась красная, как маков цвет, дородная служанка. Видимо, мужичок слишком увлекся, распуская руки. Вскоре на столе уже дымился молодой молочный поросенок в яблоках, в кувшинах пенилось светлое пиво, а на блюдце была ключевая вода для вороненка.
Вскоре таверна снова заполнилась шумным людом. Темой для обсуждения было мое чудесное воскрешение и толпа охотников на нежить, которые даже чародея прихлопнуть не могут, не то что мертвяка.
Проблема с отплытием состояла в том, что последний корабль отбыл два дня тому назад, и теперь мне нужно было ждать целый месяц, чтобы убраться отсюда. Картина складывается, скажу вам, малоприятная. Еще месяц в этом дурдоме я терять ну никак не могу.
Однако на выходе из таверны нас ждали неулыбчивые ребята в серых хламидах с эмблемой ордена на груди.
– Ты живуч, некромант, но это был твой последний ужин на этом свете.
– На том свете я уже был, там вообще не кормят! – пробормотал я, ударив цепной молнией по окружившим меня бойцам ордена.
Рекорд по прыжкам в высоту с места из сапог и шнурованных ботинок им обеспечен! Кар-Карыч тому свидетель! После чего, скинув неудобную сумку вороненку, я выхватил эсток и, отбив, брошенный мне в шею стилет, ударил в ответ магическим тараном. Нападавшего отбросило, словно им выстрелили из пушки!
Раз-два-три по почкам…
Раз-два-три по печени…
– А ты куда, морда, лезешь? – Пнув любителя падать в ноги и хвататься за них руками, я каблуком сапога разбил нос, после чего кубарем перелетел через него, так как какая-то вражина пыталась ударить чем-то со спины по голове, но физический щит выдержал!
Что ж, похоже, настало время исполнять обещание, данное мною в башне. Весь веселый настрой как рукой сняло.
Заклинание штормового ветра сорвалось с языка, словно я отрабатывал его в течение всей жизни!
Поднялся шквальный ветер, поднимая с земли тучи мелкого песка и мелкую щебень, скрывая улицу от чужих глаз. С ближайшей фигуры в серой робе слетел капюшон, и я столкнулся со злым взглядом девушки с лимонно-желтыми, слегка светящимися в темноте волосами.
Вот и снова свиделись.
– Тебе нет места среди живых, некромант! Твое черное учение больше не коснется глупых и неразумных умов студиозусов, чей путь защищать страну от Тьмы, которая следует за тобой по пятам! – В ее голосе было столько злости и ненависти, что мне стало немного не по себе, но ожидать чего-то иного от фанатично настроенного человека я не стал. – Сегодня я смою свой позор и твое существование с лица мира живых! Я…
– Мне за стулом сходить, или ты еще не наговорилась? Скажу честно, актриса ты никакая. Бродячие актеры и то более опытные в…
Четыре болта веером отлетели от комбинированной защиты и исчезли в пылевом облаке. Послышался чей-то испуганный вскрик.
– Ну да, кто критику любит? – пробормотал я, бросая в атаку очередную цепную молнию…
Два раза заклинание такого типа не используешь, но вот заряженный по всем правилам амулет как нечего делать!
– Кутос! Верста! Гекхайос! – На груди охотницы вспыхнул амулет, и девушка, лишившись практически всех жизненных сил, рухнула на землю без сознания, а в мою сторону, несмотря на свирепый ветер, понеслись четверо прибывших с девушкой орденцев.
Первому подбежавшему я проткнул сердце, после чего второму, в повороте вынимая из тела эсток, ткнул под капюшон, в район правого глаза. После чего меня схватили по рукам и ногам, вырвали из руки оружие,
