– Он рашмер, а рашмеры живучие.
– Но не бессмертные, он очень сильно изранен.
– Делай все, что можешь.
– Но я почти ничего не могу. Я же не целительница.
– Да ты получше всех нас, вместе взятых, в этом деле разбираешься.
Убитым и тяжелораненым потери не ограничивались, были и другие пострадавшие. Айриция ходила пригнувшись и ссутулившись, поврежденный бок беспокоил ее все больше и больше, ей досталось самой первой. Храннеку дубиной сломали руку, кость проткнула кожу, рана выглядела скверно, вокруг нее все чудовищно распухло. Драмирресу расшибли бедро и дротиком насквозь пронзили ладонь. До переломов дело не дошло, но хромал он жутко и при каждом шаге прикусывал губу. Не жаловался, но видно, что ему тяжело приходится. Здоровяк Айлеф подставил зубы под брошенный камень. Несколько выбило и сломало, губы расквасило так, что они походили на пережаренные сосиски из рубленого фарша. Носу тоже досталось неслабо, ну да у него он и раньше выглядел не очень – потеря невелика.
Итого: один убитый, один ранен тяжело, четыре легко. Отряд лишился большей части своей мощи.
Скажем откровеннее – от былой боеспособности остались жалкие крохи. Одного сэра Транниллерса хватит для такого вывода, ведь именно меч рыцаря нанес трессингам основные потери. Он практически в одиночку изрубил всех тварей на своем фланге и успел помочь на другом, где и нарвался на неприятности. Трессинги так испугались воина в кирасе, что не жалели себя ради того, чтобы именно его вывести из строя. Ухватились за оружие, не дав им работать, и подставили под тессеркуллу, что не пробовали сделать ни с кем другим.
Не будь с ними сэра Транниллерса, все бы сейчас лежали внизу рядом со Стрейкером.
Миллиндра занялась Храннеком, и первое, что сделала, – дернула за ладонь с такой силой, что кость скрылась в ране, а мальчишка, истошно вскрикнув, потерял сознание.
– Руку оторвать ему решила?! – охнул Бвонг.
– Вообще-то я его спасаю, – усталым голосом ответила Миллиндра. – Чем быстрее поставишь кость на место, тем лучше для него.
– Но не так же!
– А как?! Умник с жиром вместо мозга, может, ты сам спасешь ему руку?! – вскипела девушка. – Лучше заткнись! Достал уже!
– Да ты ведьма какая-то! Молчу уже, ну тебя в болото! Приятнее с шипящей коброй целоваться, чем с тобой говорить! Тьфу!
Миллиндра, ни к кому не обращаясь, напряженно продолжила:
– Не знаю, выживет сэр Транниллерс или нет, но точно знаю, что ходить он если и сможет, то очень нескоро. Драмиррес на ногах, но не могу сказать, что с ним будет завтра. Ему надо несколько дней отлеживаться с тугой повязкой, очень сильный ушиб, и еще раны от шипов. То же самое с Айрицией.
– Ты хочешь сказать, что трое из нас некоторое время не смогут ходить самостоятельно?
– Минимум трое, еще неизвестно, что будет с Храннеком и Айлефом. Сейчас их раны свежие, но позже может начаться воспаление и горячка, а у нас нет эликсиров, которые могут быстро с этим справиться.
– Я понял. Значит, так, сейчас по новой делаем носилки для сэра Транниллерса, без спешки. Эти неудобные, далеко на таких не унесем. Потом надо будет уходить. Идти придется как можно быстрее, для раненых это вредно, но так будет лучше, позже отдохнут.
– И куда мы теперь пойдем? – спросил Бвонг.
– Куда-куда… Я знаю только одно безопасное место – то, откуда мы пришли. Вернемся туда, на тот остров, где есть источник с водой, и устроим лагерь в гроте под скалой. На мелководье полно крабов и съедобных ракушек, от голода не умрем. Раненым нужен покой, других вариантов не вижу.
– Это далековато, – потирая ногу, заметил Драмиррес.
– Не дойдешь?
– Надо будет, я на бровях доползу, но какой в этом смысл? Море рядом, островов везде хватает, зачем забираться так далеко?
– Рядом также есть трессинги, а еще черная скала и много нехороших следов возле нее. Мы не знаем, что здесь за острова, а сил и времени для разведки нет. Зато знаем, что рядом с тем островом провели ночь спокойно и не заметили ничего угрожающего. Так что возвращаемся.
* * *
У водопада сделали большую остановку. Уже вторую, потому что в начале похода устраивали здесь обеденный отдых.
Сейчас о еде речи не шло, нет времени, надо успеть вернуться на остров до темноты. Скорость сильно упала, не все могли шагать, как прежде. Это касалось даже тех, кто не пострадал, – Трою и Бвонгу приходилось нести беспамятного рыцаря, быстро с такой ношей не побегаешь. Иногда им помогала Миллиндра, но какой толк от ее помощи? Силы в ней чуть больше, чем в мелкой птичке.
Трой присел над каменной чашей, выбитой низвергающимися с кварцевого козырька струями, зачерпнул воду ладонями, как уже сегодня делал, попробовал. Такая же холодная, как и прежде, а вот вкус уже не тот. Горькая. Он весь пропитался горечью, хождение по зараженной пеплом равнине не прошло бесследно.
Или у него это нервное? Сэр Транниллерс о таком не рассказывал. Плохо, если всю оставшуюся жизнь самые вкусные блюда будут горчить.
Рыцарь будто подслушал мысли: захрипел, застонал, поднял веки, слепо уставился в небо. Несколько мгновений ничего не происходило, потом едва слышно прошептал:
– Трой!
Склонился над раненым, ответил:
– Я здесь.
– Жив?
– Да.
– Это хорошо. Это отлично. Теперь ты должен увести всех дальше. Оставь меня здесь, со мной у вас нет шансов.
– Сожалею, но я не стану это делать.
– От меня теперь один вред, это приказ.
– В таком случая я объявляю себя бунтовщиком.
Губы рыцаря растянулись в бледной усмешке:
– Ах ты мелкий негодяй, я всегда знал, что тебе не стоит доверять.
– К тому же придется оставлять не только вас, у нас несколько раненых, далеко они не уйдут.
– Плохо. Ранения – это кровь. Толпа людей плюс запах крови – не лучшее сочетание для прогулок по землям Краймора. Куда ты решил направиться?
– Назад. К гроту возле источника. Устроим там лагерь, раненым нужно удобное и тихое место, здесь слишком опасно.
Рыцарь закашлялся, при этом на губах появились кровавые пузыри, выглядело это ужасно. Но, переборов себя, затих и прежним голосом спросил:
– Разумная идея, хотя в другое время я бы с ней вряд ли согласился. Все смогли уйти оттуда?
– Нет.
– Кто?
– Стрейкер. Нам пришлось оставить его тело. Некому тащить и нет времени хоронить.
– Что с остальными?
– Четверо ранены, они пока могут идти, но им надо отлежаться. У Храннека тяжелый перелом, за него боюсь больше всего.
– Вы справитесь. Вы рашмеры, вы живучее кошек.
– Значит, и вы справитесь.
