Чтобы доставить сверхтяжёлый груз в целости и сохранности, в ход шли всякие ухищрения — от твердотопливных демпферов до многоярусных парашютных систем, позволявших модулям планировать и при необходимости разворачиваться в воздухе.
Все то время, пока сектора двигались на приготовленные позиции, палубная авиация урайцев не прекращала своего давления, перемежая кинжальные атаки дистанционным обстрелом двухступенчатыми ракетами.
Примары применяли контрмеры, но для достижения коренного перелома у них не хватало сил, и на орбитах Парабеллы урайские силы все чаще брали под контроль участки, достаточные для проведения десантных операций.
В том, что такие операции должны состояться, уже не было никаких сомнений. Ударный кулак из наземных сил, погруженных на десантные карго, уже копился за спинами урайских крейсеров, манёвры которых становились все острее. Пушки старсейверов «Хорнс» и «Атлетико» не успевали остывать, а более мелкие суда, сдерживая натиск урайцев на близких дистанциях, все чаще покидали строй и отходили в безопасные районы, чтобы получить новую загрузку и произвести ремонт.
Выполнявшие разведывательные функции рейдеры из охранной эскадры примаров также были вынуждены вступить в бой. Они несли ощутимые потери, однако это позволяло артиллеристам крейсеров и старсейверов перевести дух.
— Чего же они медлят?! — спросил урайский адмирал у курьерского офицера. — Пора выходить десанту!
— Генерал Пекс опасается больших потерь, сэр. Примарское прикрытие ещё достаточно боеспособно. Пушки старсейверов работают, как жернова, треть крейсеров уже потеряна.
— Плевать, я же вижу, что примары кровоточат сильнее, чем мы. Передайте Пексу, пусть немедленно развивает наступление и десантирует войска… Или нет — просто передайте ему это по радио!
— Но примары, сэр! Они раскодируют донесение!
— Вы действительно болван, майор, или просто прикидываетесь?! — Адмирал покосился на курьера с таким выражением лица, словно перед ним было какое-то неопрятное животное.
— Не могу знать, сэр… — обиделся майор.
— Так знайте, что примары не идиоты и им давно стало ясно, для чего мы подогнали к Парабелле такие огромные резервы. Или для вас это не очевидно?
— Очевидно, — согласился майор.
— А раз очевидно, передавайте мой приказ.
— Есть, сэр.
После многолетнего бездействия и без должного ухода соединения модулей открывались трудно, и почти всякий раз вместо автоматических приводов это делалось с помощью небольших монтажных судов, вооружённых манипуляторами, но совершенно беспомощных перед пушками и ракетами вражеской авиации.
Если на больших буксирах и тросовых кранах уже имелись наскоро врезанные артиллерийские башни, то на малых монтажниках ничего подобно сделать было нельзя. Поначалу они несли большие потери, но потом операторы догадались закрываться «клешнями», как они называли свои тяжёлые манипуляторы, предназначенные для резки стальных конструкций.
Запускаемые урайскими перехватчиками ракеты отрывали монтажникам «клешни», однако сами операторы оставались живы и, пересев в другое судно, могли продолжать работу.
Помимо работы снаружи «Авроры» такая же лихорадочная деятельность происходила и внутри её модулей. Программисты, корректоры, генералы-теоретики и военные эксперты — все эти люди, забыв про сон и еду, работали каждый за троих, поскольку были вынуждены заменять отсутствовавших во время спуска на Парабеллу коллег. Как только очередной модуль станции вставал на место, его связисты налаживали каналы и тогда модули снова работали, как единый организм.
Время от времени рядом со стенами «Авроры» завязывались отчаянные драки авиационных соединений, и тогда в борта модулей впивались снаряды и ракеты с кумулятивными боевыми частями. Звучали аварийные сирены, и все свободные от смены обитатели станции бросались помогать ремонтным бригадам, потому что те выбивались из сил, ликвидируя все новые пробоины.
Прежде вычищенная до блеска, теперь «Аврора» походила на временный бивуак отступающей армии. Повсюду валялись затвердевшие куски аварийной пены, упаковки мази от ожогов, окровавленные бинты и порванные кислородные маски.
Перебегавшие с яруса на ярус курьеры, возвращаясь по прежнему маршруту, часто не находили коридоров и помещений, бывших на определённом месте ещё час назад. Царившая внутри «Авроры» суматоха не позволяла вовремя оповещать всех об отключении того или иного модуля и его уходе с орбиты.
— Васкес! Васкес! Кто нибудь видел Васкеса?! — то и дело раздавались чьи-то обеспокоенные голоса. — Он же соединение с «КЕТ» не отработал, программа зависнет в любую минуту!
— Зачем же ты его отпускал, умник?!
— Да понос у него — приспичило! Побежал в гальюн… Стоп, а что это с нашим гальюном?
Искавший Васкеса офицер подбежал к столпившимся у двери заведения рабочим, которые на месте бывшего санузла сооружали новый охладительный контур.
— Эй, а куда вы людей направляете?! — начал догадываться начальник Васкеса.
— В «двадцать шестой», — указали ему на переход, который вёл в сторону двадцать шестого модуля. Свет в нём был уже потушен, а переходный шлюз заглушён стальной перегородкой.
— Внимание, модуль под номером «26» отстыкован. Персоналу магистральных служб проверить разъёмы и вентили! — прозвучало из динамиков громкой связи, и потерявший Васкеса офицер явственно представил себе счастливое лицо подчинённого, уплывающего от своего командира верхом на унитазе внутри отстыкованного модуля.
— Васкес!!! Васке-е-ес!!! — в отчаянии закричал он, но никто не отозвался на его крики, потому что вокруг был сумасшедший дом и программа могла зависнуть в любую минуту, оставив объект «КЕТ» без должной связи.
От прямого попадания целого крейсерского залпа на авианосце «Гинсборро» начался пожар. Ничего особенного, пожар был почти штатный, но, пока его тушили и переводили зону вылета на разные стороны судна, капитан Эдди Заиль получил несколько дополнительных минут отдыха.
— Сэр, вас просил зайти полковник Сакеда, — сообщил Заилю посыльный солдат.
В ответ Эдди только пожал плечами. Последние двое суток он приходил в себя только в кабине очередного «вирнета».
Их сменилось уже семь, поскольку плотность вылетов была невиданной. Короткие и жёсткие схватки диктовали иные тактические приёмы, и теперь перехватчики «сильверхантов» выпрыгивали только звеньями — по четыре машины, поскольку разворачивать на небольших пятачках полновесные эскадрильи не представлялось возможным.
