К тому же пятнистые комбинезоны и специальная амуниция выносивших ящики людей выдавали в них тренированных лесных псов — командос-преследователей.
«Кажется, все сходится», — без особой радости подумал Ник и оглянулся. В лестничном пролёте, прячась в тени, стояли трое его товарищей. Им ничего не нужно было объяснять, они сами все понимали — даже Лавай.
Наконец гиббер взревел турбинами, оторвался от бетона и, перелетев через крепостную стену, ушёл в сторону долины.
В свете дежурных прожекторов эксперты лаборатории стали грузить ящики на специальные каталки и перевозить их в здание. Ламберт остался в коридоре, а своим подал знак, чтобы спрятались.
Скоро весь груз был переправлен в медицинский бокс, и тогда Ник вошёл туда, чтобы выяснить подробности.
— Хотите присутствовать, сэр? — спросил его Хоуп.
— Конечно. Что у вас за работа и почему ночью?
— Срочность, сэр. Нужно определить причину смерти четырех урайцев и немедленно доложить о результатах в администрацию. — Капитан Хоуп со значением помахал пачкой сопроводительных листов, затем протянул их Ламберту.
Он до сих пор опасался за свою карьеру и жизнь и счёл необходимым задобрить главного проверяющего.
Ник взял документы и погрузился в чтение, одновременно контролируя действия экспертов. Он видел, как слаженно они действуют, вскрывая ящики, разрывая предохранительные мембраны и аккуратно укладывая на столы «объекты экспертной оценки», как именовались трупы в официальных документах.
Так ничего и не почерпнув из сопроводительных листов, Ник вернул документы Хоупу, и тот поспешно ушёл.
— Сэр, не хотите ли посмотреть внутреннее устройство чистокровных урайцев? — предложил медик Фрайн, надевая огромный клеёнчатый фартук. Было видно, что после ухода Хоупа сотрудники лаборатории заметно раскрепостились. Присутствие проверяющего их почему-то смущало меньше.
— Конечно, я посмотрю, — согласился Ник, подходя ближе, чтобы рассмотреть лица «объектов экспертной оценки».
И он без труда узнал их. Это были те самые урайцы, которых закопали мстительные девайсы.
— Никогда не приходилось видеть их потроха? — продолжал Фрайн, у которого от предвкушения работы заметно улучшилось настроение. Сейчас он стоял на изготовку с огромным кривым скальпелем и, осматривая труп, прикидывал своё первое действие.
— Нет, не приходилось, — ответил Ник, хотя тут же вспомнил, что видел, и не раз. В абордажных боях, когда из фаеркопов стреляли почти в упор, картины получались такие, что не видевшему их объяснить было невозможно, а тот, кто видел, сам не мог забыть.
Скоро медэксперт приступил к работе, а токсиколог Зюсс и химик Эрвольд встали в сторонке, держа наготове набор пробирок. Ламберт догадался, что они ждут препаратов — образцов ткани внутренних органов, чтобы потом отнести их в свои боксы и там исследовать.
Эксперт-электронщик сержант Клуни занимался настройкой какой-то сложной аппаратуры, которую принёс с собой в чемоданчике.
Ник не сразу понял, что он пытается сделать, однако, когда Клуни присоединил к запястью одного из урайцев проводки с магнитным съёмником, майора бросило в жар от внезапной догадки.
Сержант собирался считать информацию о покойнике с его персонального чипа, а значит, команда диверсантов была в двух шагах от разоблачения.
В кармане комбинезона у Ника лежал пистолет, однако затевать сейчас стрельбу было преждевременно. В караульном отделении форта находилось не менее двух рот автоматчиков, а это означало только скорую героическую смерть.
Сделав необходимые приготовления, Клуни начал набирать на клавиатуре управляющие команды, и Ник застыл в ожидании, глядя на синеватый экран сканера. Вскоре тот мигнул и выдал надпись: «В допуске отказано».
Ламберт облегчённо вздохнул и вытащил руку из кармана. А Клуни обернулся и, заметив внимание проверяющего, с виноватой улыбкой пожал плечами:
— Извините, сэр, не получилось.
— Ничего страшного — закрытая информация, — отозвался Ник и пошевелил лопатками, чувствуя, как по спине стекают капли холодного пота.
— А можно я попробую ещё раз? — попросил сержант.
— Конечно, — улыбнулся Ламберт, понимая, что это ничем ему не грозит.
— Спасибо, сэр, я только сбегаю в свой бокс, у меня там пара грабберских программок есть.
С этими словами сержант вскочил со стула и пробежал мимо Ника в коридор, на ходу мурлыча какую-то песенку.
— Коллеги, прошу получить свои порции! — громко объявил Фрайн. Зюсс и Эрвольд подошли к столу и заработали блестящими пинцетами, которые, соприкасаясь со стеклом, издавали мелодичный звон.
Неожиданно открылась дверь, и показался Корн.
По глазам майора он понял, что тот находится в затруднительном положении, и вошёл в бокс.
— Электронщик отлучился за специальными программами, которые позволят ему считать персональные чипы урайцев… — негромко сообщил Ламберт.
— Хреново, — согласился Майк, делая вид, что с увлечением наблюдает за деятельностью экспертов.
— Ну все, я пошёл, — уложив пробирки в никелированную коробку, сообщил Зюсс.
— И я тоже, — щёлкнув замочками такого же ящичка, отозвался Эрвольд. И они ушли, приветливо кивнув Корну, поскольку он никого из них пока ещё не допрашивал.
Фрайн с грохотом швырнул в ванночку окровавленный скальпель, и этот резкий звук заставил обоих «проверяющих» вздрогнуть.
— Ничего не понимаю, господа, — развёл руками медик. — Никаких видимых причин смерти. Традиционных причин…
Корн подошёл к столу поближе, затем обошёл остальные трупы и остановился возле мерцающего экрана сканера. У лейтенанта возникла мысль вывести прибор из строя, однако это могло показаться подозрительным, к тому же такой специалист, как Клуни, мог быстро починить сканер или вообще принести запасной. Такой метод не годился.
Дверь в бокс распахнулась, и появился сержант Клуни.
В его руках была коробочка с программными носителями.
— Вот! — продемонстрировал он её Нику и Корну, а затем, выдавая своё нетерпение, быстро занял место за экраном сканера.
Когда запустилась новая программа, управляющий чип прибора снова отказался дать нужную информацию, однако затем на экране появилась таблица, ячейки которой были заполнены крестиками.
Нетрудно было догадаться, что грабберская программа уже определила структуру текстовой матрицы и теперь перебирала варианты её заполнения.
Корн оглянулся на Ламберта. У того дёрнулась щека, и он прикрыл её ладонью.
Лейтенант вздохнул и вернулся к наблюдению за экраном. По его мнению, командир уделял Элеоноре слишком много времени. В то же время Корн понимал его — ведь эта девушка была чем-то совершенно особенным.
