– Рыжий, что там? – спрашиваю.
– Остановка колонны. Взводный распорядился.
И мы останавливаемся совсем, покачиваемся на месте, раздувая опавшие листья с обочины.
Заглядываю вперед. Ого! Тут есть на что посмотреть! Высоко через просеку протянут нейлоновый шнур, с которого свисает широкая, выбеленная солнцем доска с неровно обломанными краями. На доске кривые буквы, красное на белом: «Вы въезжаете в зону ответственности „Говорящих крестов“. Добро пожаловать на Аллею призраков!» Странный указатель манит какой-то мрачной таинственностью. Паркер тоже высовывается из второго люка, удивленно осматривается. Двое леших, с ног до головы покрытых лохматым зеленым камуфляжем, отделяются от деревьев и неторопливо приближаются к головной машине. Такблок определяет их как дружественные силы. Взводный говорит с ними с брони. Прислушиваюсь через внешние микрофоны:
– Я сержант Гордон из команды спецсил номер пятьсот пять, «Шервуд», сэр. Необходимо посадить несколько наших людей на броню, сэр, – говорит один из них.
– Зачем?
– Для вашей безопасности, сэр.
– Разве вы не контролируете территорию? – удивляется взводный.
– Именно поэтому, сэр.
– Ничего не понимаю… Вы из егерей?
– Так точно, сэр. Мы прикомандированы к батальону «Говорящие кресты». Сэр, все, что движется без нашего сопровождения, воспринимается нашими людьми как недружественные силы.
– Я об этом ничего не знаю, – сомневается взводный. А может, просто мнется для вида, тянет время. Мы традиционно не любим этих зазнаек из спецсил, всяких там «шпиенов». И не слишком им доверяем.
– С вашего позволения, сэр, вам и не положено об этом знать, – твердо, но с некоторой ленцой говорит сержант. – Это наша территория, и мы эффективно контролируем ее. Здесь действуют только наши правила.
– Ну хорошо, – решается взводный, – только пусть садятся на нос, перед башней.
– Как скажете, сэр, – равнодушно соглашается леший. Еще несколько размытых фигур появляются из лесного сумрака. Я удивлен – пока они не начали двигаться, такблок их не обнаруживает.
Задумка взводного мне понятна – люди, похожие на кучи травы, сидят на неудобной скошенной морде нашего зверюги, спиной к нам, под стволами наших винтовок. Случись чего, мы всегда успеем вышибить из них дух. Мы плавно трогаемся и постепенно набираем скорость. Сержант, который говорил со взводным, оказывается на нашей машине, он сидит, обняв рукой ствол орудия, рядом со своим неподвижным спутником. Смотрю по сторонам раскрыв рот. Обочина по обе стороны уставлена частоколом примитивных крестов – просто грубо связанные пальмовыми веревками жердины. На них развешано то, что осталось от людей. Некоторые по шею закутаны в грубую гнилую мешковину, на ком-то сохранились остатки одежды, у некоторых не хватает конечностей, лохмотья гниющей плоти свисают с желтых черепов. Птицы нехотя поднимаются с крестов при нашем приближении, перепархивают на деревья и сразу же опускаются назад – продолжать ужин. К виду армейских колонн местные обитатели, похоже, привыкли. Я приподнимаюсь из люка повыше. Становлюсь за башней, гляжу вперед – кресты тянутся до самого изгиба просеки, скрываясь в темноте.
– Что это? – спрашиваю я у равнодушного сержанта.
– Аллея призраков, – отвечает он, не поворачивая головы. Хотя из-за его камуфляжа и головы толком не видно.
Я так просто не сдамся. Если мне что интересно – душу выну, а добьюсь своего.
– Это партизаны?
– И они тоже.
– В смысле?
– Что «в смысле»? – Егерь по-прежнему смотрит прямо перед собой, не удостаивая меня взгляда.
– Ну кто на крестах?
– Белые люди.
– Белые? Откуда их тут столько?
– Индейцы племени мандруку всех, кроме себя, считают белыми.
– Так вы что, всех подряд тут крошите?
Сержант наконец поворачивает голову. Лица все равно не видно. Глаза только и блестят из зеленых побегов. Смотрит на меня снисходительно.
– Тебе же сказано – не всех. Только белых. Это наш лес. Тут живут только те, кому мы разрешаем.
– И что, всех, кто входит в лес, вы убиваете?
– Ну да. А что такого? – Он удивляется так, словно я только что оспорил Первый закон Ньютона.
– Ну а местные как же? Всякие там стратегии завоевания симпатий и прочая херня?
– Нам на стратегии насрать. Нам поставлена задача – создать из местных батальон специальных операций и контролировать территорию. Мы создали и контролируем. Старосты всех деревень в округе и мэры городов предупреждены о том, что тут запретная зона.
– Круто! – Я восхищаюсь непробиваемым рационализмом чужого мышления. Как восторгаюсь совершенными линиями автоматического танка – они функциональны до простоты и потому прекрасны. Теперь я лучше понимаю девиз егерей: «Главное – результат». Достаю фляжку с личным НЗ – бренди. – Выпьешь?
– А что, можно, – спокойно говорит Гордон. Делает изрядный глоток. Возвращает флягу. Я тоже отхлебываю. Паркер смотрит на меня удивленно.
– Наблюдение организуй, – говорю ему, вытерев губы.
Он хмуро кивает. Гот высовывается в правый люк и тупо таращится поверх ствола на улыбки скелетов.
– Я Ивен. Трюдо. Четвертый батальон Второго полка, – представляюсь я.
– Сэм Гордон. Команда «Шервуд», батальон «Говорящие кресты». Твоя железка? – кивает он на башню.
– Точно.
– Круто на такой кататься, наверное, – очевидно, желая мне польстить, говорит Гордон. – Мы вот все время на своих двоих.
– Большая у вас территория?
– Хватает. Весь лес вокруг Коста-де-Сауипе. До самого Нью-Ресифи. Ну и район Птичьего Парка тоже наш. Дальше снова ваши. – В интонации сержанта мне чудится легкая издевка. Или это кажется?
– Ни хрена себе… – Я просто раздавлен. Какой-то туземный батальон из полудиких варваров под руководством взвода егерей держит в кулаке территорию, равную зоне ответственности половины дивизии. И как держит – любо-дорого посмотреть! Без всякой орбитальной авиации и артналетов по площадям.
– И что, каждый день пешком? – допытываюсь я.
Егерь кивает. Паркер с Готом тянут головы, прислушиваясь к разговору. Напарник Гордона сидит, словно зеленая мусорная куча, невозмутимый, как мамонт в мерзлоте, только винтовочный ствол, обмотанный маскировочной ветошью, покачивается из стороны в сторону вместе с поворотом головы.
– Это ж сколько надо топать от лагеря…
– А у нас нет лагеря, – весело отвечает сержант.
– Как нет? Совсем?
– Совсем.
– Где же вы живете? Спите где?
– Как где? Тут. – Он кивает на деревья. – Вот он, наш лагерь. Наш дом.
– А как же припасы? Поддержка?
– Боеприпасы и соль нам на дороге оставляют, с очередной колонной, по случаю. Питаемся дичью да фруктами. А поддержка нам ни к чему вроде. Мы сами себе поддержка. Так, иногда попросим огонька на полянку.
