— Как плечо? — буркнул Белорус.
— Терпимо. — Федор подошел к нему. — Солнце садится, выезжать пора.
— Пора. — Белорус вздохнул, повернулся к лестнице, но так и не шагнул на ступени. — А это чего там?
— Где?
— Да вон же… А, чтоб их!.. — Белорус запустил пятерню в свою рыжую шевелюру и завопил во все горло: — Тур, заводи!!!
Вместе с Федором они быстро спустились с крыши. Курьеры уже выкатывали мотоциклетки из «Маркета», гудели двигатели.
— Что случилось? — Туран развернул «Панч» кабиной к пролому, распахнул дверцу и перелез на пассажирское сиденье, освобождая место за рулем.
— Кочевые! — отозвался Тим, садясь за баранку. Он сделал вид, что не заметил Киру, выглянувшую из салона грузовика.
— Далеко? — Тур включил на всякий случай локацию. Но на экране, кроме машин каравана и железных конструкций в здании, ничего не высветилось.
— Не очень. Скоро здесь будут.
— Чего им надо? — спросила девушка.
Белорус гордо промолчал, выруливая на улицу вслед за пикапом. Туран посмотрел на дорогу и задумчиво сказал:
— Они как-то странно нас преследуют. Не нападают, но из вида не выпускают, будто ждут, когда мы сами разговор им предложим.
— Ага, держи карман шире, — все-таки подал голос Белорус. — Вспомни, что они на заправке Ветлуги учинили. К таким выйдешь поговорить, а они из тебя дикобраза сделают. Постреляют отравленными дротиками, будешь валяться совсем мертвый, никому не нужный.
Туран почесал затылок.
— Ну тогда не знаю. Они нас просто догнать не могут, но и не отстают. Это ж кочевые, они и днем в этот сезон двигаться могут. Теперь всю ночь придется петлять, чтобы оторваться. Эх! — Он стукнул кулаком по ладони. — Нам бы в балку до полудня теперь успеть.
Дорога вывела их на равнину, курьеры помчались вперед, набирая ход. Тим прибавил скорости, стараясь не отставать от пикапа.
— А может, кочевые кого-то ищут? — предположила Кира.
Туран с Белорусом переглянулись, и Тим нахмурил огненно-рыжие брови:
— Это возможно. Но кого?
* * *
Когда-то Дерюжку звали немного иначе, солиднее — Дерюга. Он часто вспоминал славное времечко своего стремительного роста в клане Большого Хозяина, управителя Моста, помощником которого был всего несколько сезонов назад. Как набирал авторитет и силу, легко решал задачи, порученные атаманом Макотой.[4] Да, решал, был крутым, имел вес — но все это осталось в прошлом, развеялось по ветру, как ил во время бури в Донной пустыне. Нет теперь банды атамана Макоты, да и самого Макоты тоже нет.
Приближалось утро. Войдя в ангар, Дерюжка направился к костру у дальней стены, где спиной к нему сидел Голован. Справа от вожака были кучи мусора, слева грудой искореженного металла возвышался древний станок.
Услыхав шаги, атаман обернулся и быстро спрятал за пазуху какой-то сверток. В ангаре, кроме него и помощника, никого не было. Конь и Сера отогнали сендеры подальше от Аслановой балки, оставили в овраге за холмом и сейчас возвращались в поселок пешком. Гига дежурил на склоне, где росла старая липта. Оттуда хорошо просматривалась вся округа. В небе висела полная луна, равнина под холмами была как на ладони.
— Где Хлюп? — просипел атаман, следя за помощником.
— Поселок обходит. — Дерюжка остановился в двух шагах от костра. — Позвать?
— Не надо, — буркнул Голован и отвернулся. Положил ружье на колени, достал ветошь и принялся протирать прицел.
Дерюжка расценил действия атамана по-своему. Уверенно приблизился к огню, над которым висел котелок, вынул из-за голенища люминевую ложку, протянул руку, собираясь зачерпнуть похлебку. И наткнулся на холодный взгляд Голована.
— Молодой, я тебе что приказывал?
— Так я же… — Дерюжка замер, забыв о том, что собирался обсудить с атаманом.
— Чего?! — Голован двинул ружьем, направив его в голову помощника. Отдельные языки пламени, взлетая выше, касались вороненой стали, где виднелись нарезы, раскручивающие пулю, прежде чем та покинет длинноствол.
Дерюжка быстро заговорил:
— Я сверху проследил, чтобы Конь и Сера машины поставили где надо. Гига на холме дежурит, как ты велел, Хлюп ща явится. Я… я пришел ангар осмотреть. Повторно.
Пару мгновений Голован глядел на него не моргая, затем кивнул, подцепил стволом котелок с крюка на перекладине и поставил перед собой.
Медленно распрямившись, Дерюжка облегченно выдохнул. Еще чуть-чуть — и лежать ему под стеной, забрызганной кровью и его собственными мозгами. Вовремя он сообразил, что ответить, ведь на самом деле атаман поручал вместе с Хлюпом поселок обойти, дождаться перегонявших сендеры бандитов и только тогда явиться на доклад. Да, видно, позабыл. Он уставился Головану в грудь, где из-под куртки торчал краешек свертка. Интересно, чего у него в той тряпице завернуто? Не из-за этой ли штуки банда с кочевыми сцепилась и вынуждена была бежать?
Голован отложил ружье, вынул нож и, сунув его в котелок, начал помешивать вкусно пахнущее варево.
— Чего встал? — просипел он, не глядя на помощника.
Дерюжка встрепенулся, повертел головой и двинулся вдоль стены, делая вид, что внимательно осматривает усыпанный мусором пол. Голован приподнялся, ткнул ножом в гущу похлебки. Из-за пазухи у атамана вывалился тот самый увесистый сверток и упал возле котелка на тлеющую головешку.
— Некроз тебе в печень! — рявкнул Голован. Сверток быстро занялся.
Вожак бросил нож, схватил вспыхнувшую тряпицу руками и сразу выпустил, сдувая тлеющие ошметки с пальцев, затряс кистями. Что-то вытянутое и блестящее с хлюпом шмякнулось в котелок, расплескав кипящую похлебку.
— Да чтоб тебя мутафаги сожрали! — выругался Голован. — Молодой, иди сюда. Живей!
Дерюжка быстро оказался рядом, снова выхватил ложку и получил тяжелой ладонью по руке.
— Держи котелок, сам достану! — Атаман обжег его взглядом.
Натянув рукава на кисти, помощник обхватил посудину с почерневшими от сажи боками. Голован сунул в нее нож, подцепил на дне какой-то предмет.
— Отвернись!
Дерюжка дернул головой, но любопытство пересилило страх, и он скосил глаза на атамана. Ругаясь, тот выудил из похлебки статуэтку длиной в локоть, протер рукавом и только тогда поднял взгляд.
Молодой помощник уже глазел с безучастным видом в потолок, но перед этим он хорошо рассмотрел, что статуэтка была из чистого золота.
— Ладно, расслабься, — проворчал Голован. Пододвинул к себе походную суму и начал рыться в ней, придерживая другой рукой спрятанную за пазуху статуэтку. Выпрямился с новой тряпкой в руке, отошел к станку, не забыв прихватить с собой ружье. Сопя, повозился в сумраке, стоя вполоборота к Дерюжке, и наконец вернулся к костру. — Ну, Хлюп, значит, поселок обходит?
