обязательно отчебучат что-нибудь в духе вселенской жизни: геноцид, войну, найдут кнопку, попытаются создать белую дыру, отыскать отрицательную вселенную, состряпать из тёмной материи колыбель для рукотворного божества из подвала. Флор внимательно смотрел за тем, как глаза Дока бегают из стороны в сторону прикидывая всевозможные вариации.
— Ты здесь? — Док кивнул. — Коллекционер обладал знанием, где достать бланк. Конечно он мог поделиться и тем, что в его коллекции, но, чтобы он рассказывал туристам? Ничего! И мы отправились в смертельно утомительное путешествие. Договариваться с великим принтером, чтобы тот великодушно дал подсказку. Мы, конечно знали, что тот выключен столько лет… но это уже другая, менее забавная история, чем та, что спустя десять лет поисков мы узнали: нужно искать на Луне.
— Полагаю, что Кубовски из бюрократической вселенной на вопрос: «Где?», — отвечает: «На Луне»? — Флор почернел и прошелестел: «Угу».
— В итоге после тысячи очередей, заполнения документов на раскопки, получения патентов, грантов и прочего – мы разжились бланком. Правда к тому моменту я находился одной ногой в могиле, поэтому уступил бланк Хьюго с Алиной. Мы вернулись на Землю, а после произошло то, что произошло…
Шелест Флора тревожный. Напоминающий трясущиеся деревья перед насмехающейся бурей, чей ужасающий вид обещает вырвать их корнями из земли. Будь Док экспертом по этому виду, а не бегло читал про него в энциклопедии, то держался бы подальше, ведь в любой момент, тот прыснет из бутона ядом. Но не смотря на закипающую злость, Флор держал себя в листьях.
— Кубовски и Шмарта узнав об успехе закатили празднество. Мы мало общались за эти десять с половиной лет поисков, но всё-таки в них что-то переменилось, и будь я внимательнее… — Флор закричал: — Отойди!
Док отпрыгнул насколько позволяло молодое тело. Флор спрыснул немного яда, который прожег дыру в полу, а после попросил дом включить вентиляцию. Док представлял худшее, и судя по тому, как дрожал цветок – худшее произошло, но ему не хватало смелости задать тот самый вопрос.
—Саймон Кубовски хладнокровно убил Хьюго и Алину...
— Нет…
Флор качнулся взад-вперед, словно на нем скафандр. Док устремил взор куда-то сквозь листья, будто за ними таится понимание того, как жить с мыслью о том, что такой же Кубовски убил малыша Хьюго. Помня об Алине лишь то, что та вызывала у Хьюго скрежет зубов – он все равно скорбел по ней, будто она его дочь. Не важно проела она плешь Хьюго или нет. Она находилась рядом с ним до последнего вздоха. Речь Дока напоминала игру, где нужно подставить пропущенные фразы в предложения, и Флор видя его реакцию шелестел, но про себя, чтобы дать Кубовски ужиться с этой мыслью.
— Как можно такое сделать… с мальчишкой, который проводил столько… мечтая о чем-то… разглядывая безделушки в моем гараже… зная его с детства...
Губы Дока задрожали. В глазах застряли огромные капли, которым мешало вывалиться наружу лишь бесконечно долгое житие. Дабы не превратиться в кляксу, он попросил у Флора закурить. Пожав листьями, тот извлек откуда-то пачку сигарет вместе с зажигалкой.
Компьютерный голос возразил, когда прикуривал Док, но тот рявкнул: «Я сотру твои мозги, сраная жестянка, если ты сейчас же не замолчишь!», — и этот гнев своей похожестью на другого Кубовски напугал Флора. Он решил продолжить рассказ, не дожидаясь пока жалость к существу, потерявшему друга сменится желанием его задушить.
— Меня же в силу старой дружбы он решил превратить в цветок с планеты Флор. Ирония в том, что я подарил ему точно такой же на свадьбу, а видимо лучше бы талоны. Лежал бы себе на той тумбе, ничего не понимая. Никаких страданий из-за смерти друзей, никакого плена у этого умного дома…
— Давай-ка проясним, Уолли? — от неожиданности Флор вскинул лозы и окрасился в нежно-розовый, застеснявшись от того, что кто-то кроме умного дома называет его по имени. — Этот Кубовски убил Хьюго и Алину с труднопроизносимой фамилией, а тебя сделал цветком с планеты Флор? Ради чертового бланка? Я все правильно понял?
— Да, поэтому, когда ты заявился в молодом обличии, я подумал, что ты он…
Док слишком себялюбив для самоубийства, но ведь убить себя, из другой вселенной технически не считается оным? Он помышлял об убийстве бюрократического, предательского, мерзкого Кубовски. Вспомнив юридическое «намеренье не равно действию», он задумался над целесообразностью этого мероприятия? Ведь для того, чтобы удовлетворить существо, лелеющего мечту отомстить за Хьюго, пусть и из другой вселенной, нужно найти его убийцу. И что-то разумное внутри Дока взяло верх, ведь ему по-прежнему нужно спасти своих друзей. Найти свою вселенную, извиниться перед Шмартой (ему понравилось, как Флор называет её) и уже потом как-нибудь…
Флор терпеливо ждал пока Док снова заговорит, но тот лишь чмокал, поднося к губам сигарету, выдувая дым в сторону вытяжки.
— А как ты попал в эту вселенную? — не выдержав, прошелестел Флор.
«Кубовски хотят того или нет – не сильно отличаются», — думал цветок, смотря за тем, как челюсть Дока нервно сжалась, а брови станцевали непонятный танец. На самом деле любой Кубовски так взвешивает информацию, словно брови воображаемая чаша весов. На одной из которых лежит: «Я не умел извиняться, а потому нажал на кнопку, которая смыла вселенную в УниТаз». На другой же чаше лежало: «Я противостоял древней расе уродцев, состряпанных наспех в подвале», — Док задумался над тем, что на обоих чашах впервые за долгую жизнь лежит одна и та же история.
— То были давние времена, сама ткань мироздания…
Он не упускал малейшей детали в надежде, что упоминания о своем друге Уолли сгладят то, что он смыл вселенную в УниТаз; потерял близких людей и возможно никогда их не найдет.
— Из твоего рассказа я понял только одно... Все Кубовски безответственны к своим близким и пойдут на всё, чтобы нажать на кнопку и смыться из своих вселенных! Мне кажется, что я сделаю одолжение всем ничего не подозревающим будущим жертвам ваших безумств, убив тебя, и какого-нибудь другого Кубовски! — Флор снова окрасился в чёрный.
— Но ты не убьешь все мои вариации, а это значит, что ровным счётом не изменишь ничего. В то время, как я стал другим человеком, который жаждет исправить сделанное.
Флор посерел, покраснел, порозовел, снова
