— И на трехглазых есть управа… Ну, ты давай, давай, рассказывай…
— Расскажу, сказал уже… — Мафон недоверчиво прищурился, отчего узкое, словно припорошенное известковой пылью лицо его стало походить на бесстрастную физиономию китайца. — Сначала спрошу?
— Спроси. — Тихомиров пожал плечами. — За спрос денег не возьму.
— Ты, уважаемый, к нам надолго?
— Как пойдет! Ну, думаю, недели за две-три управлюсь.
Юноша явно обрадовался, но быстро опустил глаза и удивленно хмыкнул:
— Свалишь? Прямо вот так — на волю?
— Хм… на волю… На воле сейчас, сам знаешь, та же зона!
— Это уж точно…
— Ты, если помочь надо, с хозяином, там что уладить, не стесняйся — обращайся, чем смогу — помогу, — бессовестно блефовал Максим.
Три недели — это он такой крайний срок выбрал, памятуя, что дольше здесь никто из взрослых не задерживался… точнее, не заживался.
— Может быть, и обращусь, уважаемый, — кивнул Мафон.
Выглядел он сейчас более-менее довольным — неожиданный гость уже не представлял собой непонятку.
— Ты мне на эти пару недель «крышу» сделай, — немного помолчав, попросил Максим. — Ну, здесь ведь, наверное, пахать надо, а я не пахарь! Пусть мужики пашут.
— Сделаем, — заверил хозяин барака. — Об этом не беспокойся.
— А ты обо мне не тревожься — в твои дела я не собираюсь лезть. Вот если что непонятно будет — спрошу.
— Спрашивай, — неожиданно улыбнулся Мафон. — Ответим.
* * *
Вечером, уже после отбоя, в честь важного гостя накрыли стол — рыбные консервы: сайра, лещ, кильки в томатном соусе, не черствый еще хлеб, огурцы… разведенный водой спирт!
— Угощайся, уважаемый, — усмехаясь, потчевал хозяин молодежной бригады. — Уж извини, чем богаты, тем и рады.
— Ну, ну, не скромничайте! На воле сейчас редко кто так пирует.
— Вот то-то и оно.
Спущенные с составленных в два этажа нар военные ворсистые одеяла закрывали получившуюся уютную полянку от чужих глаз. Впрочем, чужих в бараке не было, все свои — сидельцы, точнее, работнички, еще точнее, рабы.
О делах за столом не говорили — так, шутили, рассказывали всякие байки. Кроме Мафона и Тихомирова, на ужине присутствовали двое охранников — Стрига с Баксом и еще один молодой человек, совсем юный, лет, может, шестнадцати или того меньше — светленький, с умным спокойным лицом и невидимыми за чуть затемненными стеклами модных очков глазами. Сей скромный юноша — звали его Николай (именно так — Николай, а не, допустим, Коля) — вообще ничего не говорил, а только слушал, время от времени кивая. И постоянно косился на Макса — словно хотел его на чем-то подловить. Неприятное было чувство.
— Ты, уважаемый, у нас на дальнем складе якобы работать будешь, — негромко произнес Мафон в конце ужина. — Там учет особый, но мы тебе шестерок найдем — Николай устроит. Стукачи наши — мы тут их всех давно вычислили — хозяевам доносить будут то, что мы скажем. Мол, гнобят тут тебя со страшной силой… ну, Николай придумает что-нибудь, верно?
— Да, придумаю, — коротко отозвался Николай.
Еще немного посидев, все потихоньку покинули закуток — первым ушел Николай, за ним, чуть погодя, подчиняясь едва заметному кивку хозяина барака, — Стрига с Баксом.
— Уважаемый, — наконец, прощаясь, поднялся и Мафон. — Ты отсюда не уходи сейчас, ладно? Я сюрприз приготовил — пользуйся. Со всем нашим радушием!
Проводив парня взглядом, Тихомиров насторожился: что еще за сюрприз? Не любил Макс никаких сюрпризов, в последнее время если таковые и появлялись, то, как правило, поганые.
Было довольно душно, на столе, среди объедков, тускло догорала свеча.
— Можно? — Не дожидаясь ответа, в закуток проскользнула… хрупкая девичья фигурка в бесформенной длинной хламиде.
Ага! Это, значит, и есть обещанный сюрприз!
Длинные светлые локоны, нет, не светлые — осветленные «Лондаколором» или чем-то подобным, большие, тщательно подведенные глаза, тоненькие — стрелочками — брови, ресницы длинные, густые. Милое, приятное лицо, даже в прыгающем тусклом свете было заметно, что незнакомка пользуется косметикой довольно умело. Незнакомка…
— Ты кто? — улыбнулся Макс.
— Саша. — Пухлые девчоночьи губы, подкрашенные перламутровой помадой, тоже изогнулись в улыбке, вовсе не застенчивой, а совсем наоборот — волшебно-загадочной, зовущей…
Тихомиров хмыкнул: пожалуй, не стоило отказываться от столь изысканного угощения — ни к чему без нужды обижать хозяев, не так-то, наверное, просто — и уж тем более не дешево — доставить сюда этакую лапочку.
— Водку будешь?
— Немножко… чуть-чуть… Хватит.
— Ну, за знакомство.
Они чокнулись символической дозой. Выпили.
— Александра, — поставив стакан на стол, тихо прошептал Максим. — Какое красивое имя.
Девушка усмехнулась:
— Я знаю… Ну? Ты хочешь меня?
Вот это начало! Ну вообще разумно — раз за все уплачено, чего же ждать? Ночка-то не резиновая.
Томно потянувшись, Саша облизала языком губы:
— Можно тебя попросить… Пожалуйста, закрой на секунду глаза.
— Да пожалуйста. — Тихомиров исполнил требуемое, чувствуя, как нарастает где-то в груди щемяще-волнующая нега…
— Можешь открыть…
Игриво улыбаясь, девушка лежала ничком поверх серого одеяла, обнаженная… и какая-то уж слишком худая…
— Ну, что же ты? Иди, погладь меня скорее, вот так…
Молодой человек погладил Александру по спине, чуть ниже…
Девушка быстро приподнялась, задула свечку…
— Черт!!! — Максим вскочил на ноги, словно ужаленный. — Да ты парень?!
Он чиркнул спичкой, вновь зажигая свечу.
— Ну и что, что парень? — Юный трансвестит ничуть не смутился. — Разве я не красивая?
Тихомиров хмыкнул и, усевшись на противоположные нары, спросил:
— Курить хочешь?
— Да покурила бы… Вообще-то лучше бы заняться любовью. Ты действительно меня не хочешь?
— Нет, нет, спасибо. Лучше вот покури.
Трансвестит затянулся и пожал плечами:
— Ну, как знаешь. Спасибо за сигарету… Ну, тогда я пойду? У меня тут еще… дела.
— Да-да, — поспешно согласился Максим. — Иди.
Кивнув, Александр, Александра? — вышел… вышла…
И почти сразу же в закуток заглянул Мафон:
— Не понравилось угощенье?
— Знаешь что…
— Ладно, ладно, не гневайся, уважаемый, поверь, мы от чистого сердца… А чтоб не сердился, завтра мы тебе девчонку подгоним. Натуральную, коль уж ты такой гурман! Славная девчонка, из наших, не пожалеешь, если понравишься.
— Ого? — усмехнулся Макс. — Я ей еще и понравиться должен?
