Доктор терпеливо и ласково уточнил – как пациенту, не верящему в страшный диагноз.
– Так это правда… – прошептал скучавший рядом с Вадимом Завалеев. – Ну ты дал, земляк… Вот это инфо так инфо! Теперь спокойно в баре не посидишь, надо всё время думать, как бы не сболтнуть лишнего… У нас ведь про Проект столько сплетен ходит! И твоя версия, кстати, частенько мелькает.
– Что перетащили кого-то из Прошлого?
– Ага, и из Прошлого тоже. И из других миров. И инопланетян перетащили… В общем, хватает всякого…
– …внизу мы обеспечим вам встречу, – пообещал в итоге Второй. – Но по Резерву придётся перемещаться на свой страх и риск. Может, вернётесь в Нейтраль, подождёте, а мы вышлем усиленный конвой?
– Боюсь, там мы можем не дождаться вашего конвоя, – отказался Док. – Обстановка там… Немного не располагает… Так что попробуем по Резерву. Да ты не переживай, мы справимся. Главное, сделайте нам на «сквозняке» зелёный коридор, чтобы заскочили в лифт – и поехали сразу.
– Разумеется, сделаем. Держи пароль: Агат‑234.
– Принял.
– Ну всё, ждём вас. Удачи…
* * *
На панели загорелся зелёный кружок.
Док нажал на кнопку, и лифт плавно ухнул в пропасть.
Пол кабины наддал по подошвам, парой запасных мешков навалилась перегрузка, слегка заложило уши.
– Ух ты… – отреагировал Вадим.
– Никогда не катался на скоростных лифтах? – спросил Завалеев.
– Знаешь, полагал, что катался. Наверно, те лифты были условно-скоростными…
Ехали недолго, вскоре лифт остановился…
Но двери не открылись.
Завалеев приник к смотровому иллюминатору и некоторое время светил фонарём наружу, оценивая обстановку.
– Чисто, – наконец доложил он и нажал клавишу открытия дверей. – Выходим…
Здесь была такая же станция, как и наверху, и такой же вагон у перрона.
Сели, поехали.
Вадим, уже вполне уверовавший в безопасность пути, расслабился и стал приставать к доктору с расспросами.
– Скажите, Док… Там, на станции, между Юго-Востоком и Гранитом, кафе есть… Или столовая.
– Гостевая, – поправил Док. – Тебя интересуют наскальные письмена?
– Наскальные?
– Ну, та идиотская переписка не стене?
– Да-да, именно! Я вот хотел спросить… Гхм… Вы в самом деле того засранца… Гхм…
– Ты в курсе, что такое гостевая?
– Ну… Помещение для гостей, по-видимому.
– Точно. Помещение для гостей. К этой станции выходит Дорога Жизни, пешеходный тоннель, по которому перемещается масса народа. Ну и представь себе, идёт группа, изнемогая от усталости, тащит раненого, приходит в гостевую… А там куча отработки. Нормально?
– Да, наверно, это неприятно…
– Неприятно?! Да в некоторых случаях это просто фатально.
– То есть вы в самом деле того типа… Ага?
– Понимаешь… Он жестоко мучился и мучил всех окружающих. Я не мог пройти мимо такого случая. Я просто выполнил свой врачебный долг и облегчил его страдания.
– Он что, был неизлечимо болен?
– Совершенно верно. Болезнь называется «хамство». А это был особо сложный, запущенный случай. Так что считай, что это была эвтаназия.
– Понял…
Правильно там было написано, в конце. Маньяк, не маньяк, но… надо держать с ним ухо востро…
* * *
Миновали две станции.
Только оставили позади перрон – Вадим истошно крикнул:
– Дальше нельзя!
Док метнулся в кабину, скомандовал Завалееву:
– Стой!
Вагон резко затормозил.
– Что случилось?!
Вадим не мог толком объяснить, что случилось.
Ехали спокойно, болтали себе… Вдруг остро, всем естеством, каждой клеточкой, почувствовал: впереди, в тоннеле – Смерть. В каком виде, как выглядит, что собой представляет – совершенно без понятия. Характер «озарения» или «предвидения» анализу не поддавался, это могло быть с равным успехом как проявление очередного постэффекта, так и просто истерический припадок.
– Там впереди что-то есть… Что-то очень опасное. Нельзя туда ехать.
– Интересно… – В голосе Дока слышалась озабоченность. – И давно это у тебя?
– Что именно?
– Предвидение опасности?
– Да нет никакого предвидения… Просто вдруг почувствовал: нельзя, и всё. Нет, раньше такого не бывало. По крайней мере, так остро. Ну, бывало, как со всяким: чувствуешь, что не стоит куда-то идти, там всё будет нехорошо… Приходишь – и в самом деле, вместо танцев оплеухи и беготня… Но это же у всех так бывает…
– Ясно… Женя, сдавай назад, – скомандовал доктор.
– Сдаю, – Завалеев включил реверс, и вагон тихонько поехал обратно.
Остановились у перрона, сошли.
– Лифт на следующей станции, – предупредил Завалеев. – Что собираемся делать?
– Туда можно добраться другим путём? – уточнил Док.
– Запросто, через сервисный тоннель, – Завалеев направил луч фонаря на одну из дверей в конце перрона. – Минут пятнадцать пешком.
– Хорошо, пошли, – решил Док. – Прогулка в четверть часа ещё никого не убила…
Двигались в том же порядке, что и в Нейтрали: впереди Завалеев с фонарём, на некотором удалении сзади – Вадим, в замыкании Док.
Шли молча, стараясь ступать неслышно, часто останавливались, вслушиваясь в тишину узкого коридора.
Тихо, пусто, нет никаких признаков опасности… «Чуйка», включившаяся ни с того ни с сего в вагоне, так же внезапно впала в спячку и упорно не желала выходить на связь.
Когда добрались до станции, Вадим успокоился и окончательно определился:
Скорее всего, это была тривиальная истерика. Неудобно получилось… Теперь, наверно, ребята думают, что я неврастеник…
* * *
На этой станции был тот самый вожделенный «сквозняк» – лифт до Двенадцатого Уровня.
Такая же кабинка, как в предыдущем лифте, пульт управления, переговорное устройство, табличка, предупреждающая об ограничении по весу.
Завалеев активировал пульт и уступил место Доку.
– Агат‑234, – сообщил Док в переговорное устройство.
– Минутку, – ответил заспанный голос из динамика.
– Какую минутку! – возмутился Док. – У нас должен быть вечный «зелёный коридор»!
– Минутку, – повторил заспанный голос. – Не волнуйтесь, всё в порядке…
– Тихо… – зловещим шёпотом выдал Завалеев. – Там что-то есть…
Они стояли втроём в кабине лифта, двери нараспашку…
А по железнодорожному тоннелю, с той стороны, откуда должны были приехать наши парни в комфортабельном вагоне, кто-то бежал.
Бежали несколько… человек, сущностей, пока не ясно – стремительно, лёгкой поступью, быстро приближаясь к станции.
– Мы можем закрыть двери? – нервно уточнил Док.
