– Рад, что произвел на вас впечатление, – ответил молодой полицейский, задержавший Ожье. – Да, кстати, вы получили компенсацию за разбитую статуэтку?
– Я решил, что проживу и без нее. Кто вам настучал? Мальо?
Из-за спины юнца сказали угрюмо:
– Флойд, я пытался помочь тебе. К сожалению, не подумал, что мой же отдел поставит «жучок» на мой телефон. Как только ты позвонил с Северного вокзала, за тобой отправили группу.
Бельяр злобно уставился на старшего инспектора:
– Я же просил не ехать за нами! И не совать нос в дело Бланшара!
– Флойд – важный свидетель в деле, которое расследую я, – любезно проинформировал Мальо. – Я имею право допросить его.
– Вы знаете, что он скрывает информацию о местонахождении Андре Кюстина!
– Меня интересует лишь произошедшее в Монруже. Кюстином мне интересоваться не следует, как вы сами дали понять с чрезвычайной ясностью.
Бельяр гаркнул, приказывая своим людям, затем прорычал Мальо:
– Мы закончим эту дискуссию на Набережной, там вы сможете объяснить, зачем пытались саботировать работу нашего департамента! А пока давайте найдем место потише, чтобы разобраться с этой парочкой.
В этот момент Ожье вырвалась и кинулась в толпу пассажиров, запрудившую перрон. Не успели закрыться, шипя, двери вагонов, а Флойд уже потерял ее из виду. Бельяр выхватил пистолет и значок и полез сквозь толпу, крича, чтобы перед ним расступились. Инспектор успел постучать рукоятью по стеклу, но поезд уже двигался – и вот уже последний вагон унесся с грохотом в тоннель.
– Перекрыть все станции на линии! – рявкнул Бельяр. – Из метро ей не выбраться!
– Я позабочусь о том, чтобы она не ушла далеко, – сказал второй полицейский, отпуская Флойда и подходя к ошарашенному служащему метро.
– Да вы ведь и не знаете, кто она, – заметил Флойд.
– Кажется, она не захотела разговаривать с нами, это достаточный повод для подозрений, – отрезал Бельяр.
– А меня за что задерживать?
– Как насчет укрывательства сбежавшего преступника?
– Флойд, ты тут не выиграешь, – поспешно заговорил Мальо, шагнув ближе. – Они найдут и американку, и Кюстина. Не осложняй свое положение, оно и так не ахти.
Флойд посмотрел на второго полицейского, еще разговаривающего со служащим метро. Значит, сейчас или никогда.
Он шмыгнул в сторону, прочь от Бельяра и Мальо, затерялся в толпе пассажиров. Бельяр закричал, бросился следом. Флойд видел его шляпу за пару человек от себя. Флойд нагнулся и пошел напролом, не обращая внимания на возмущенные крики.
– Флойд! – закричал Мальо в отчаянии. – Не делай глупостей!
К платформе подошел новый поезд, высыпал пассажиров – толкающуюся, волнующуюся массу. Как раз то, что нужно! Флойду удалось выиграть пару метров – и он использовал время, чтобы выхватить пистолет из пиджачного кармана. Что делать с оружием, пока было неясно – но с ним чувствуешь себя гораздо лучше, чем без него.
На краю платформы Флойд рискнул оглянуться. Шляпа Бельяра была пугающе близкой. Хуже того, полицейский вынул свой пистолет, держа его на уровне головы, наставив дуло в потолок.
Торопящиеся пассажиры пока разделяли преследователя и добычу, не видя разворачивающейся драмы. Они дали Флойду время встать на край платформы. Поезд пронесся мимо, ускоряясь. Ревя и лязгая сталью, последний вагон ушел в темноту. Флойд видел, как растворяются вдалеке красные огни, и не решался соскочить и устремиться за ними.
– Стой! – крикнул Бельяр.
Флойд развернулся, беря полицейского на мушку. Мальо отставал от коллеги на пару шагов, шел, растерянно качая головой. Наконец пассажиры заметили происходящее, и они постарались отодвинуться, расчистили место вокруг вооруженных людей.
– Отойди! – приказал Флойд. – Разворачивайся и уходи, не останавливаясь.
– Ты никуда не уйдешь, – пообещал Бельяр. – Через несколько минут я прикажу моим людям перекрыть все выходы из метро.
– Отлично. Хоть позабавишься, вылавливая меня.
– Ну брось же пистолет! – взмолился Мальо.
– Я велел уходить. Месье, это касается и вас. – Флойд выстрелил в потолок, убедительности ради. – Если что, я колебаться не стану. Не заставляйте меня.
– Ты труп, – пообещал Бельяр, но отступил, подняв руки.
Его пистолет болтался на большом пальце стволом вверх.
– Тогда увидимся на кладбище, – усмехнулся Флойд.
Затем он спрыгнул с платформы и кинулся в темноту тоннеля. Сзади донеслись крики, пронзительно заверещал свисток. На станцию прибыл еще один поезд, почти наглухо перекрыв доступ к тоннелю с платформы, а на ее краю собралась толпа, причем многие были в мундирах. Один встал на колени, сунул руку с фонарем вниз, поводил туда и сюда. Флойд прижался к кирпичной стене – луч скользнул всего в нескольких сантиметрах.
Фары поезда потускнели, сделались будто тлеющий янтарь – и погасли совсем.
Полиция отключила ток.
Флойд помчался в густеющую, обволакивающую темноту. Под ногами хрустела щебенка. Левой рукой он касался стены, правую выставил перед собой. Все время казалось: вот-вот под ногами разверзнется пропасть. Впереди начали стрелять. Позади силуэты бегущих людей уже заслонили свет станции. Лучи многочисленных фонарей кромсали темноту, будто прожекторы зенитных установок.
– Флойд, сдавайся, пока не поздно! – закричал Мальо.
Тот упорно бежал по тоннелю, не решаясь окликать Ожье: пусть Бельяр думает, что она уехала на поезде.
Снова выстрелили – и в глубине тоннеля кто-то дико, тоненько закричал.
Флойд не выдержал и позвал:
– Ожье!
Может, показалось, но кто-то выкрикнул его имя в ответ. Он стиснул рукоять и устремился дальше, на голос, хотя каждый мускул в теле будто вопил: назад, к безопасности, к полиции и охране. Может, не станут бить, если он бросит пистолет. И не исключено, что, глядя на его забинтованную раненую голову, отнесутся с пониманием и сочувствием. Человек получил по голове, вот и ведет себя неадекватно. Побегал по тоннелю и сообразил: нечего там делать. Осталось лишь вернуться и повиниться, разведя руками. Они разумные люди, поймут, как же не понять…
– Флойд? – прошипели из темноты. – Флойд, это ты?
Ее голос показался слабым и жалким. Трудно было судить, далеко ли она, – а топот и крики сзади все приближались.
– Ожье?
– Они здесь. Они в тоннеле.
Флойд понял, что Верити говорит не про полицию, и ускорил шаг. Вдруг нога ткнулась в мягкое, и он охнул от неожиданности. Затем опустился на колени, упершись пяткой в рельс. Нащупал руку, шею, затем лицо.
– Я устала, – сказала Ожье, клонясь к нему. – Кажется, сама не дойду.
– Я слышал выстрел.
– Их было несколько. Кажется, я всех перебила… – Она закашлялась. – Тебе не следовало идти за мной. Я не хотела, чтобы ты оказался здесь.
– Мне никогда не удавалось нормально попрощаться.
– Пошарь вокруг, может, найдешь мой фонарь. Я выронила, когда они напали. Он вряд ли далеко.
Флойд зашарил в темноте, трогая рельсы, молясь, чтобы внезапно не включили электричество. Пальцы ткнулись в рифленый кожух. Флойд поднял находку, потряс, нащупал скользящий переключатель. Фонарь померцал, затем загорелся нормально.
Флойд отключил его.
– Работает. Что дальше?
– Помоги подняться. Осталось уже немного.
Преследователи уже подошли метров на пятнадцать-двадцать. Они пробирались осторожно, переговаривались вполголоса, будто чувствовали затаившуюся впереди угрозу.
– Как далеко? – спросил он, все еще не желая двигать раненую.
– Два десятка метров. Там деревянная дверь в стене. Ты ее нащупаешь. Запихни меня в нее, потом закрывай и убирайся подальше. Дальше я позабочусь о себе сама.
Он помог ей пройти вдоль стены. Голоса и лучи фонарей приблизились, двигаясь уже быстрее, активнее. Глаза Флойда, успев приспособиться к слабому освещению, выделяли среди темноты смутные шевелящиеся силуэты. Он рискнул включить фонарь на секунду, заслоняя его своим телом от преследователей.
– Там, – указала Ожье, – вон она, дверь. Ты видел?
– Да, – ответил он, оглядываясь.
Казалось, голоса раздаются уже метрах в десяти.
– Открой дверь. Дергай сильнее, она тугая. Помоги мне оказаться за ней и спасай свою шкуру.
Флойд взял фонарь в зубы, прислонил Ожье к стене, затем ударил плечом в старую деревянную дверь, надавил что есть силы. Та распахнулась. Флойд поволок Ожье в темноту, искренне надеясь, что она не бредит, – и почти веря в это.
Затем что-то схватило его и швырнуло на рельсы. Позвоночник хрустнул, врезавшись в металл. Фонарь выскочил из зубов, зазвенело выбитое стекло. Рука не удержала пистолет.
Флойд попытался набрать воздуха в сплющенные легкие. Хорошо, что еще не включили ток. Флойд растопырил руки, задергался, стараясь сползти с рельсов. Над ним, едва различимый в темноте, встал силуэт ребенка. Он придавил твердой подошвой руку сыщика, не давая нащупать пистолет. Удалось различить во мраке жуткую кровожадную ухмылку, ввалившиеся щеки, глубоко запавшие глаза. Лучи приближавшихся полицейских вдруг осветили дитя войны – и оно замерло, будто статуя, глядя на преследователей. Тварь зашипела по-змеиному, в ее правой руке блеснуло.
