была готова выпустить силы прямо сейчас и попытаться избавиться от Арсесиуса. Я зря надеялась на его благородство. Он, правда, мог навредить Эмилии. Но я не могла на него напасть. Не получилось бы справиться одновременно со всеми советниками и не факт, что связующие узы позволят. Плюс ко всему, неизвестно как поступили бы с моей подругой после этого. Я бросила полный отчаяния и осуждения взгляд на темного, что его лишь порадовало, он знал, что добился своего, и направилась на ватных ногах к Криосу. Не осмелившись посмотреть в его глаза, я просто подошла и обхватила тело северного владыки обеими руками. Он крепко обнял меня в ответ, и вскоре я почувствовала характерный толчок под ногами.
В этот раз мы оказались в кабинете Криоса, что порадовало. Я не хотела, чтобы его друзья застали меня в таком расположении духа. Ещё минуту назад я светилась от счастья, но слова темного быстро спустили с небес на землю. Его условия были понятны и дураку — он желал, чтобы я продолжала делить с ним постель. За это он не станет мучить Эмилию. Но вот только вряд ли такую близость можно было бы назвать иначе, как принуждение. Похоже, Арсесиуса устраивал и такой вариант.
От резкой смены локации и пережитого стресса меня зашатало, живот скрутило от приступа тошноты. Я быстро высвободилась из рук Криоса и села на мягкий диван, при этом глубоко вдыхая и выдыхая воздух, чтобы избавиться от плохого самочувствия. Стресс всегда именно так действовал на меня. В этот раз он ещё сочетался и с резким перемещением, усугубляя эффект.
— Что он тебе сказал? — спросил Криос с нотками сдерживаемой злости в голосе, — Ты побледнела как стена от его слов.
Я всё ещё никак не могла взять себя в руки и попросту не ответила на заданный вопрос. Мне не хотелось на него отвечать. Я не желала говорить мужчине, который мне больше чем нравился, о том, что меня так мерзко шантажируют. Я надеялась, что мы выберемся с подругой. Криос присел рядом, распознав неладное в моем поведении, и просто обнял. Он гладил меня по голове и плечам широкими большими ладонями, раскачивая, словно маленького ребенка.
Я раскололась, вскоре из груди вырвались первые рыдания, слезы мгновенно намочили ткань его одежды на груди, к которой я прислонилась щекой. Мои руки крепко прижались к его телу, впиваясь пальцами в широкую спину. Холод, терпковатый запах цитруса и свежести стал бальзамом для моей души. Сердце ледяного короля гулко билось под моим ухом, вызывая трепетное чувство.
Не знаю, сколько мы так просидели, но когда я выплакалась и успокоилась в объятиях Криоса, на улице была уже темная ночь. Окружающую тишину разбавляли лишь тихие удары снежинок о стекло и завывания ветра за окном.
— Теперь ты можешь поделиться со мной.
— Он угрожал Эмилии. Пригрозил жестокой расправой над ней, если я не вернусь, — сказала я, скрыв при этом детали.
— Значит, он знает, что ты хочешь остаться в Ледяном Королевстве? Кто-то ему сказал?
Я отрицательно покачала головой.
— Не нужно быть умником, чтобы это понимать. Наши отношения с Арсесиусом, если их так можно назвать, никогда не были прекрасными. А теперь и подавно.
Я посмотрела в глаза Криоса, запоминая его теплый взгляд на себе, ведь после того, что я собиралась ему рассказать, он мог наполниться презрением навсегда. Это сильно пугало, но я не могла скрывать правду о себе, какой бы она ни была.
— Меня доставили в замок силой. Вэлкан запер мою магию артефактом.
Ранее, когда мы говорили о моих родителях, я упоминала о печати проклятия, которую оставил на мне отец для моей же защиты, но до событий, когда проклятие сменилось «запирающим силы» я не доходила.
— Да, я помню, он упоминал об этом. Из-за него Ласлогэн не смог тебя перенести.
— Я обрела внутри замка поддержку среди слуг. — Глаза Криоса расширились от удивления, но он продолжил слушать.
— Мне помогли составить план побега, собрать необходимые вещи для путешествия, уговорить конюхов дать мне выкрасть лошадь. Я собиралась отправиться в Сардонское Королевство. Сам побег не виделся мне сложным, я бы смогла это сделать.
— Ты не смогла бы. Таким силам нужен регулярный выход, — правильно заметил Криос, направляя мою исповедь ближе к цели.
Я лишь качнула головой и разочарованно поджала губы.
— С меня снимали браслет только для тренировок, я всегда чувствовала, что советники где-то поблизости и не решалась бежать. Это не увенчалось бы успехом. Решив добиться расположения и втереться в доверие к Амодеусу, я долго практиковалась, прежде чем научилась владеть полным объемом сил. Всячески проявляла покорность и согласие с тем, что происходит в замке. Также я совершенствовала свои боевые навыки. Тренировал меня Арсесиус. Ментальная связь с Лассом замолчала, мне было очень одиноко и страшно. В какой-то момент мы сдружились с темным эльфом. По крайней мере, он заставил меня в это поверить. Именно у Арсесиуса был ключ от всех артефактов, запирающих силу. Ключом, что был у Вэлкана, я не смогла бы открыть браслет сама, даже если бы украла его. Сам он не отпустил бы меня, опасаясь за жизнь Лораны.
Криос уже начал догадываться к чему идёт разговор и насторожился.
— Я в курсе, что только закрывающий может воспользоваться подходящим к браслету ключом. Но не знал, что у Амодеуса есть и общий, считал, он затерялся.
Я усмехнулась.
— Мне показалось это подарком судьбы. Ключ к моей свободе всегда находился рядом. Оставалось лишь протянуть руку. Но он был сыром в мышеловке.
Криос встал и начал расхаживать по комнате туда и обратно, предчувствуя гадкую концовку рассказа. Я уже была готова к его осуждению и призналась в том, от чего сама себя ненавидела.
— Я отдалась Арсесиусу, чтобы иметь возможность открыть браслет и сбежать.
Мое лицо загорелось, щеки пылали. Глаза приросли к полу.
— Но даже не это самое страшное. Я была настолько глупа, что испытывала к нему доверие, симпатию, а по итогу это организовало образование связующих уз. Моя жертва оказалась не только напрасной, но и, получив мою невинность, Арсесиус избавил себя от мучений. К тому же, с этого момента он мог не следить за мной так тщательно. Узы всегда указывали ему верный путь.
Я оторвала стыдливый взгляд от пола и настороженно посмотрела на Криоса в ожидании, что теперь навсегда стану для него противна. В определенный момент, когда он запустил руку в волосы, попутно снимая корону с головы, положил ее на край стола и отвернулся
