Трой обошел очередную лужу, оставленную отливом, переступил через выброшенный волнами ствол дерева с обломанными сучками, выбрался на сухой пятачок под обрывом, остановился, обернулся. Миллиндра отстала на десяток шагов, шла осторожно, поглядывая то под ноги, то по сторонам. После пережитого вчера иначе передвигаться не получалось, в каждой трухлявой палке мерещился притаившийся смертоносный стебель.
Дождавшись девушку, он решительно произнес:
– Слишком далеко зашла, пора расставаться. А то так до водопада дойдем.
– Ты там поднимешься наверх?
– Чуть дальше, хочу как можно лучше запомнить расположение островов и очертание берега.
– Прошу тебя, не ходи к той черной скале. Вчера те, кто оставляет там следы, не напали. Может, мы с ними не столкнулись, а может, они испугались того, что нас много. Ты один, не надо рисковать.
– Да я и не думал.
Миллиндра стянула с плеча мешок, протянула Трою. Провожать его вызвалась под предлогом того, что на первом отрезке долгого пути поможет нести его вещи и это сохранит силы. Объяснение, мягко говоря, натянутое, ноша нетяжелая.
Скорее всего, дело в чем-то другом.
Забросил мешок на плечо, спросил, отвернувшись к морю:
– Ты ведь пошла не ради помощи. Говори, что хотела сказать.
– Почему я?
– В смысле?
– Почему вчера ты выбрал меня?
– А кого? Не будь тебя, выбрал бы Драмирреса, но ты гораздо лучше, этот шалопай готов с утра до вечера в ножички играть, он неспособен даже собой нормально командовать, лидер из него никакой.
– Я вообще-то никогда никем не командовала.
– А я вообще не знаю, командовал когда-нибудь до этого или нет. Какая разница? Из тех, кто есть, ты лучшая, вот и все.
– Вообще-то я плохо уживаюсь с людьми.
– Это не так, просто ты хочешь заставить всех в это поверить. Но у тебя плохо получается. Нормально уживаешься, ничем не хуже других. А насчет подколок Бвонга – не обращай внимания. Он ведь не со зла. Он будет тебя слушаться.
– Да с ним у меня проблем точно не будет. Трой… Я хочу тебе кое-что сказать. Это важно, это может тебе помочь.
– Говори.
Миллиндра чуть помедлила, потом начала тщательно проговаривать каждое слово, будто повторяя заученный наизусть текст:
– По карте ближе всего к Чечевице располагаются три деревни. Здесь мало людей, и, наверное, все они друг друга хорошо знают. Найди уважаемого местного и скажи, что в беду попал друг Эттико из Теарварры. И что его надо выручить. Запомнишь?
– Теарварра – одна из тех деревень, но она не самая ближняя.
– Неважно. Так запомнишь?
– Да, ничего сложного, запомню. Только непонятно, зачем мне это говорить.
– После таких слов тебе могут помочь. А может, и нет. Не знаю, как сработает.
– Ты друг этого Эттико? В смысле, подруга?
– Нет, он друг моего отца. Но я его видела. Всего однажды, но не так давно, помню хорошо. И могу кое-что важное рассказать о нем его родным. Тем, кто остался на Крайнем Юге. Людей здесь мало, и они держатся друг за дружку. Помощь тебе не помешает. Любая помощь. Обязательно это сделай. Обещаешь?
– Обещаю.
– Удачи тебе.
С этими словами Миллиндра развернулась и так же осторожно пошла назад, подглядывая под ноги, чтобы не сломать щиколотку в щели между камней. При этом она не забывала контролировать окрестности, даже на кромку обрыва то и дело взгляды бросала.
Трой, глядя ей вслед, думал о том, что прощание какое-то неправильное. Не так надо было прощаться. И вообще, он почти с ней не поговорил, просто оставил вместо себя при, возможно, умирающем калеке-рыцаре и катастрофически ослабленном отряде. Кто знает, с какими проблемами они могут столкнуться дальше? И не бросает ли он их на верную смерть?
Слова вырвались сами собой:
– Милли… Мы не спрашиваем друг друга о подробностях. Но я очень хочу кое-что знать. В списке твоих прегрешений числится попытка кражи летающего питомца. Сэр Транниллерс объяснил мне, что это очень дорогие и редкие животные. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что ты не преступница. То есть да, преступница, но нарушила закон не ради выгоды, что-то заставило тебя это сделать.
– К чему ты это говоришь?
– Если не хочешь, чтобы я сломал себе голову, раздумывая о том, за что именно ты сюда попала, скажи, зачем тебе понадобился летающий зверь?
– Всего лишь? Хочешь узнать только это? – удивилась Миллиндра. – Остальное тебе неинтересно?
– Мне все интересно. Но вряд ли согласишься рассказать все, ты очень скрытная. Так зачем хотела украсть летающего зверя?
– Сперва объясни, почему тебе так интересно именно это? Ведь мог выбрать другой вопрос.
– Ну, тут все просто – для человека, который панически боится высоты, поступок странный. Так зачем тебе летающий зверь?
Девушка задрала голову, прищурилась, уставившись в небеса. Она будто высматривала там того самого летающего ездового зверя. Молчание затягивалось, но Трой ее не торопил и более ничего не спрашивал. Он терпеливо ждал.
И дождался.
– Я хотела улететь. Далеко-далеко. Так надо было. Не ломай голову.
– А как же твой страх высоты?
– Да, высоты я боюсь. Очень боюсь. Но попробовать стоило.
Проговорив это, Миллиндра пошла дальше все той же осторожной походкой. Провожая ее взглядом, Трой крикнул:
– Милли! Все будет хорошо! Я дойду!
Девушка остановилась, повернулась и сделала то, что ни разу за все время знакомства до этого не делала, – улыбнулась. А потом прокричала два слова:
– Я знаю!
Третий раз за сутки Трой сидел на вершине злосчастного гребня и внимательно разглядывал расстилавшуюся внизу равнину. Он вышел чуть южнее, никакая сила не заставит его повторить вчерашний путь, пройдя мимо кровожадных кустов, которые пожирают ногу сэра Транниллерса, а может, и тело Стрейкера.
К тому же там, возможно, гораздо опаснее, чем в прочих местах. После вчерашнего побоища трессинги взбудоражены, кто знает, вдруг до сих пор шастают поблизости. Они с радостью отыграются за ту взбучку на одиноком путнике.
Нет, он пройдет прямо здесь. На вид это место ничем не опаснее других, все та же тессеркулла, пятна разноцветных лишайников, полянки между зарослей, обычно лишенные всякого намека на растительность, и неправдоподобно огромные одиночные валуны, разбросанные там и сям, будто их раскидывал забавляющийся великан. Не видно ни намека на движение, но Трой уже знает, что все может измениться в один миг.
Прочь сомнения. Вперед. Он должен пройти. Обязан.
Была мысль дождаться темноты, уж очень открытое место, как-то не по себе по такому бродить. Вот только как во мраке замечать затаившиеся стебли тессеркуллы? Даже при свете дня они нередко ухитряются прятаться от взглядов. Нет, это куда рискованнее, надо действовать прямо сейчас.
