— А вот то, что сотворили наши старшие, намного серьезнее обычного «перепиха». Это называется «брачный танец»: так очень и очень давно наши предки чувства проясняли. Я специально реконструкцию одного академика смотрел, все позы один в один, вот только не ожидал, что тут окажутся такие знатоки дописьменных обычаев… Или им это подсказали духи предков?
Глава 15
Нынче здесь, завтра там
В деревеньку ребята прибежали вскоре после полудня. Луки дома не оказалось — всё еще мотается где-то в лесах. Зато их встретила Маруся:
— Ой, Дара! Как здорово, что ты пришла. А я так и не отыскала дядю Сидора. Решила его тут дождаться. Пойдём, познакомлю тебя с Маринкой и Рустамкой, с тётей Февроньей и Алевтиной Васильевной. А ты, Вадик, какими судьбами здесь?
— В город мне надо добраться. Не знаешь, с кем сговориться, чтобы отвезли?
— А чего тут знать? Вон посудина у берега качается. Через часок-другой отправится аккурат в Ново-Плесецк. Так что, сговаривайся с Рустамкой. Ну да она никому не отказывает, — проговорила Маруся с каким-то особенным выражением, будто намекая на что-то этакое, фривольное. Даре сразу сделалось тревожно.
* * *
Женщины привычно занимались стряпнёй и чесали языками. Дара легко нашла себе среди них занятие, поглядывая время от времени на статную девушку, с редким именем. Никак не узнавая в этой красавице ту самую голенастую, с которой водила знакомство в детстве. А спросить хотелось. Но как?
— Рустамка! А не было ли у тебя в детстве обреза из винтовки Крнка? — нашла, наконец, подходящий вариант.
— Как же, как-же! Был. Только разорвало его. Сказали, что в нём от старости весь мартенсит деградировал, вот и не выдержал ствол полного заряда. Ну да тому уж сколько лет! Чего это ты вдруг вспомнила?
— Так я родилась тут, на Прерии, и до шести лет жила. Помню вот: «Кондрашка — рыбашка и дочь его Русташка». Это ведь про тебя.
— Уй-юу-у! Я тебя и не признала. Ты же со своей мелкопулькой всегда на прогулке шла впереди меня, чуть левее, — Дару так потискали, что косточки затрещали. — А потом дядя Ляпа тебя на рейсовик до Земли посадил, как родители твои с верховьев Белой не вернулись. Говорил — родственники какие-то там у тебя были, а он твоему бате обещал. Вот не думала, что ты вернёшься, да ещё и с Хозяином поладишь, — она озорно подмигнула. — И что он только в тебе нашёл — кожа да кости! Ты вообще, как там на Земле устроилась? Где жила, на кого училась?
— Не нашлись мои родственники. Сразу оказалась в детском доме, там и школу закончила. Подумала — что мне на Земле делать? Кому я там нужна? Вот и вернулась, — рассказывать всю правду совершенно не хочется, а так тоже получается не ложь. Жаловаться же на жизнь — этого от неё не дождутся.
— Слушай, так про Хозяина-то, расскажи. Бают, он за это самое награждает так, что и представить себе трудно, — Рустамке явно не очень интересно про дела земные.
— За что, за это самое? — Дара, конечно, намёк поняла, но несколько растерялась.
— Ну, за невинность девичью, за что же ещё?!
— Ой! Наверное мне бестолковый Хозяин попался. Или Хозяйка за ним строго приглядывала? А только ничем, кроме танца под звёздами он меня не одаривал. Хотя, ещё показал, как по воде ладошкой хлопать.
— Баяли, если кто с Ним знается, того ужо зверь в лесу не трогает, — встряла в разговор Февронья. — Только давно уже ни о чём подобном никто не слыхивал. Мне матушка рассказывала тому уж, считай, лет тридцать назад.
Дара на это ничего не ответила. Пожалуй, не врёт народная молва. С тем слухом и зрением, что стало прорезаться в ней после ночной прогулки, и танца между лучей, прорывавшихся сквозь листву, действительно можно уберечься от многих опасностей. Но сейчас, в селении, это бесполезно… куда это Рустамкино внимание столь пристально обращено?
Проследила за взглядом — Вадим идёт купаться, а она так и ест глазами его крепкую фигуру. Да что же это делается! Грабёж!
— Эй, парень! Ты что это задумал? — сильный грудной голос девушки просто завораживает.
— Окунуться хочу. Жарко нынче.
— Ага, а вон тех тварей, что резвятся в волнах, ты что, в упор не видишь?
— Дельфинов? Вижу. Они что, кусаются? — парень улыбается, но уже остановился и даже сделал несколько шагов назад. То есть, даже и не думает пренебрегать предупреждением местного жителя.
— Какие дельфины? Откуда им взяться у нас на Прерии? Пакицеты здесь, а с ними шутки плохи.
— Спасибо, что предупредила, — Вадим подошел совсем близко и явно любуется роскошной Рустамкой. — А мне наш проводник сказал, что это дельфины.
— Митрий не мог, он таких шуток не понимает, — вступила в разговор Алевтина Васильевна. — Это вы, городские, можете позволить себе нечто подобное. А тут всё всерьёз.
— Да нет, не Митяй. Это Кирилл Матвеев. Он уже пять лет на Прерии.
— Сыскарь, чо ли, из Новоплесецка? Ну, это он не со зла. От пляжей тамошних этих зверей отвадили, вот и нет в человеке опаски. Он может и не знать, что тут такие твари водятся.
Дара же, слушая эту перепалку, напряжённо думала, как поступить ей? Уж очень заинтересованным взглядом ласкала обнажённый Бероевский торс капитанша каботажной лоханки.
— Вадик. Я, пожалуй, тоже в город съезжу. Мне надо кое-что там себе присмотреть. Так, когда отплываем? — это уже подруге детства.
— Вот поедим, и в дорогу. Февронья, зови народ, готово уже всё.
* * *
Это неуклюжее с виду корыто бодренько бежало вдоль берега. Палубы у него толком не было — одна сплошная покатая поверхность, стоять на которой практически невозможно. Зато многие её части прозрачны, так что — смотри не хочу. Рустамка сидела в креслице у небольшого штурвала. Вадим выглядел нервным, но не мельтешил, уйдя в какие-то тяжкие думы. А Дара переоделась в серый костюмчик и теперь разглядывала себя в приличных размеров зеркале, закреплённом прямо в рубке.
— Что, не отдашь своего парня? — понимающе спросила капитанша. Оставалось только кивнуть. — Тогда возьми вот шляпку, а то у нас тут мигом голову напечёт.
Примерила. Надо же! Никогда бы не подумала, что простенькое канотье со скромной ленточкой вокруг тульи может оказаться ей так к лицу.
— Спасибо. Только, понимаешь, у меня ни копейки денег нет. Не подскажешь, как бы подзаработать немного? И, если ссудишь чуток, то я потом верну, — она прошептала это совсем тихо, чтобы Бероев не расслышал.
Рустамка ухмыльнулась и нырнула в визоры:
— Пап, тут Дарка Морозова вернулась с Земли. Вся из себя голая, босая, но с огромным желанием трудиться, — громко и ясно оттранслировала она в полный голос. Выслушала ответ, а потом спросила: — Ты какую-нибудь специальность имеешь? Ну, в такой мере, что и сама могла бы других научить?
