И тут ты со своей аптечкой и жалостью!
Какое-то время ехали молча. Да, о таком положении вещей я не думал. Как все жестоко!
– Но зачем так сложно? Ведь на гражданке работают сотни телохранителей, и они без вашей костоломной подготовки становятся под пули, когда надо.
– Мы лучшие, Хуан. И если выпускаем бойца, мы уверены, что это – боец. Нужный нам, а не олигархам на гражданке. Мы не просто бойцы, пойми, мы «ангелы-хранители» Короны. Всемогущие, безгрешные, не допускающие ошибок и не думающие о себе. Эту идею корпуса и пытался донести Антонио Второй, создавая себе игрушку, только ради нее и создал нас. А не ради смазливых девочек в коротких юбчонках, которые должны были с оружием в руках везде ходить вокруг него.
Вздох.
– Ну и ради них тоже, частично. Приятно ведь окружение молоденьких девочек? Но согласись, потрахать их император мог и так, из-за одних понтов не стоит организовывать подобную структуру. Очень капризную, сложную и невероятно дорогую.
Тут я был с нею согласен.
– Понимаю.
– Ни черта ты не понимаешь!
Она в сердцах махнула на меня рукой. Еще несколько кварталов проехали молча.
– Вы за мной следили?
Она кивнула.
– После инцидента с Бенито я настояла на том, чтобы ты был взят под особый контроль. Мишель поддержала без вопросов. И тебя поставили в список охраняемых объектов.
– Это как?
– Как-как! Как объект, который мы охраняем, как еще! – вновь воскликнула она, намекая на мою непроходимую тупость.
Я скрипнул зубами.
– Мы же не только Лею охраняем и ее детей. У нас в списке объектов больше тридцати человек. К некоторым, вроде членов королевской семьи, прямой ветви, приставлены группы, некоторыми занимается только дворцовая стража, а мы лишь сверяемся, некоторых пасут безопасники Алисы. Но в случае чего реагируем мы и постоянно с этими структурами синхронизируемся. Так и тебя поставили на мониторинг, снабдив несколькими жучками. Не пытайся, не найдешь, – усмехнулась она, видя, как я начал себя ощупывать.
– Спасибо! – Я недовольно хмыкнул. – И на что ориентированы жучки? Координаты? Прослушка? Видеообзор?
– Все.
Я закашлялся:
– То есть как «все»?
– Ты тупой, не знаешь, как это «все»?
Я непроизвольно сжал кулаки:
– Вообще-то знаю! И что, вы следили, как я ем, купаюсь, в туалет хожу?
– Нет, мы следили за твоими координатами, периодически проверяя аудио– и видеовыходы, на всякий случай. И когда твои координаты начали удаляться от школы в сторону дома одного из ключевых криминальных авторитетов планеты, и видео, и аудио были включены. Да, можешь не спрашивать, я слышала все, что сказал тебе Виктор Кампос.
– И как тебе его предложение?
Она равнодушно пожала плечами:
– Он слишком романтизировал преступный мир. Поверь, в нем нет ничего такого, за что стоило бы к нему тянуться. Это мир грязи, подлости и жестокости. Это клан, Хуанито. Клан, который занимается тем, чем неприлично заниматься порядочным людям. Им достались отбросы, объедки пиршества, которыми не могут позволить себе заниматься достойные люди, контролирующие жизнь планеты. Проституция. Незаконная проституция, – уточнила она и ухмыльнулась, вкладывая весь отвратительный смысл в это слово. – Ведь осталось не так много вещей, которые незаконны на Венере, этой, по земным меркам, цитадели разврата. Работорговля. Наркота. Торговля раритетами. И разумеется, контроль над трущобами, который никто не сможет осуществить лучше подобной структуры, работающей «снизу». Как видишь, мафия Венеры – это сборище грязи, в которой нормальный человек не может не утонуть.
Она помолчала.
– Да, там крутятся большие деньги, достаточно большие даже по меркам планеты, здесь Кампос не лжет. Но нужны ли они такой ценой? Да и выйти из бизнеса, чтобы спокойно потратить их, проведя остаток жизни где-нибудь на Ямайке или Гаити, невозможно. Это до конца жизни, Хуан. И маловероятно, что жизнь окончится в постели от старости.
Я непроизвольно сглотнул. Все еще находясь под впечатлением обаяния этого человека, Виктора Кампоса, довольно харизматичного сукиного сына (тьфу, прицепилось), я не мог рассуждать здраво, и слова Катарины подействовали отрезвляюще.
– Еще в одном он прав, – продолжила она. – «Семья» – это власть. Естественным путем ты так высоко не взлетишь. И если не боишься обагрить руки чужой кровью, а совесть чужим страданием, можешь смело принимать предложение.
Я усмехнулся:
– Я почему-то ждал от тебя чего-то подобного, именно этих слов.
– Это не слова, это факты, мой дорогой. К нам ты не вернешься, ты для этого слишком красиво хлопнул дверью, но жить по-старому, являясь в прямом и переносном смысле отбивной для кого-то, не захочешь. Это шанс для тебя, малыш! Хороший шанс! В жизни такие выпадают редко!
– То есть ты все-таки думаешь, что я приму его предложение? – усмехнулся я.
Она пожала плечами:
– Мне все равно. Я защищаю тебя от него, пока тебе угрожает опасность. Это позиция корпуса, мы не бросаем своих. Ведь во многом угроза исходит из-за моих плохо обдуманных поступков, я явилась причиной их. До всего остального мне нет дела.
– Не бросаете? – заметил я, вкладывая в голос всю возможную желчь.
Она усмехнулась и кивнула:
– Да. Мы можем прессовать своих, в воспитательных и любых других целях. Наказываем за проступки очень строго, невероятно строго! Но все это внутри, не вынося сор за порог бело-розового здания. В большом же мире своих мы не бросаем, вытаскиваем из любой передряги. Это тоже один из столпов, на которых держится корпус телохранителей. И пока он незыблем и нерушим, у нас будут конкурсы по двести-триста человек на место.
Я задумался, откинувшись на спинку. Да, все не так просто.
Какие у меня есть факты?
С одной стороны, бесчеловечное отношение, унижение, неуставщина, жуткий прессинг. Но с другой – защита своих. «Мы накажем за проступок, но сделаем это мы сами». В таком духе. И то, что я еду с ней в машине, – подтверждение этого постулата. Меня не бросят.
Я все еще могу вернуться?
Не знаю. Она обмолвилась, что за меня просили. Следовательно, если бы такой возможности не существовало в принципе, они бы не просили. Значит, существует.
Дальше я подумать не успел, она словно прочла мысли.
– Хорошо, давай перейдем к официальной части. Я хотела оставить это на вечер, заехать к тебе в гости, но раз такие события…
Я подобрался.
– Сегодня утром мы, наконец, собрали совет офицеров по поводу твоей проблемы. В малом составе, кого нашли, но его решения законны. Пятью голосами против двух ты признан невиновным.
– Невиновным в чем? – Я чуть не рассмеялся, поскольку вины за собой как-то не ощущал.
