Чигур звонко ударил ладонью по столу. Поднял ладонь.
На столе перед курьером, в свете искусственного освещения, сверкал жетон регистратора.
Отправляясь на встречу с «очень важным человеком», Гильза серьезно нервничал. Из скупой информации, полученной от Чигура, он понял, что этот неизвестный как-то связан с контрразведкой. А раз с ним можно говорить по поводу иномирян — человек этот действительно серьезный и имеет высокую степень доступа.
Трясясь в метро, Гильза снова углубился в чтение «Практической
квантовой механики». Он по-прежнему ничего не понимал, но ощущение прикосновения к чему-то новому, более высокому, чем окружающая действительность, не отпускало.
Особенно интриговало то обстоятельство, что он начал чтение сразу со второго тома. Отчего-то не приходило в голову признаться Сан Санычу в «похищении» книги и попросить первый том. Он читал просто, чтобы читать — будто дьяк, долдонящий Священное писание. И, надо сказать, от этого, вроде бы, бессмысленного чтения, странным образом прояснялось в голове.
Сидевший напротив пожилой гражданин скользнул взглядом по обложке и вдруг вздрогну, уставился на Гильзу округлившимися глазами — словно узрел приведение.
— Молодой человек, откуда у вас… — неуверенно начал, было, он, но поток выходящих пассажиров уже подхватил курьера и вынес на перрон станции.
Выбравшись из метро на Тверскую, Гильза отметил, что на открытом воздухе стало изрядно припекать. Он не особо следил за погодой, но, честно говоря, такой жары в Москве не припомнил. Тем более, что, находясь в извечной офисной прохладе «Линии» или путешествуя по мирам, можно позабыть об изменчивости климата.
Встреча была назначена в Камергерском переулке, на летней веранде кафе, что неподалеку от небезызвестной школы-студии МХАТ. Созвона по мобильной связи не предполагалось, так как у регистраторов в принципе не принято пользоваться обычными сотовыми телефонами. Доступа же к спецканалу «Линии», видимо, не было даже у «очень важного человека».
Подходя к кафе, Гильза подумал, что этим летом «летние веранды» выглядят своеобразным издевательством над посетителями: удушливая жара делала удовольствие от чашечки кофе на воздухе весьма сомнительным.
Тем не менее, он быстро выхватил взглядом пиджак, повисший на спинке одного из стульев. От одного его вида бросало в жар. Насколько же надо ценить собственный имидж, чтобы не расставаться с этим предметом гардероба даже в таких условиях!
Обладатель пиджака был сейчас в белоснежной рубашке с длинными рукавами, с галстуком-удавкой на шее. Не было похоже, что он страдает от необходимости преть в своем официальном «футляре». На столике, рядом с чашкой кофе лежал последний «Коммерсантъ». Это был опознавательный знак. Забавный, как в шпионских фильмах, но вполне действенный.
Гильза присел напротив владельца пиджака, галстука и журнала. Отметил, что помимо перечисленных атрибутов, у человека имелись: изысканный золотой зажим для галстука, изящнейшие очки в золотой же оправе, массивные, невероятно дорогие (по крайней мере, на вид) часы и — верх бессмысленного фетишизма — бриллиантовые запонки. Несло от человека столь же изысканным парфюмом. Все это, очевидно, было призвано подтверждать пресловутую «важность».
При всей изысканности атрибутики, человек будто слегка «выпадал» из образа, даже в глазах будто начинало двоиться. Гильза не сразу понял, что было причиной такого впечатления. Он просто сказал:
— Здравствуйте. Я от Владимира Ивановича…
— Кофе? — вместо приветствия предложил незнакомец.
Гильза неопределенно пожал плечами. Рядом бесшумно возник официант. Курьер невнятно пробормотал заказ, и вновь уставился на незнакомца.
Теперь он понял причину диссонанса. Вся эта «изысканность», хоть и неплохо подобранная и довольно удачно размещенная, выглядела всего лишь декорацией. Сквозь тонкие очки Гильза невольно видел черные разводы камуфляжа, а под рубашкой — какую-нибудь жутковатую татуировку. Вроде тех, что достались ему самому — из «прошлой жизни». Эти пальцы, постукивающие ложечкой по стенкам кофейной чашки, с тем же успехом могли ловко перехватывать рукоять десантного ножа, а эти глаза — равнодушно наблюдать, как кому-то выпускают кишки.
«Спец» — всплыло из глубины памяти. Слово это определенно имело какой-то особый смыл. По крайней мере, тогда — до пули.
Принесли кофе. Гильза чуть пригубил горячего напитка. Пожалуй, зря это он — на такой-то жаре…
— Так что хотел узнать Владимир Иванович? — спросил незнакомец.
А ведь он так и не представился. И Чигур не счел нужным называть его имя. Что ж, пусть будет просто «спец».
Гильза приготовил вопрос заранее. Точнее, вопрос для него сформулировал регистратор:
— В чем причина исхода?
Гильза не был уверен, что «спец» поймет его. Но того вопрос, похоже, ничуть не удивил. Он невозмутимо отпил немного из чашки, едва заметно кивнул:
— Я так и думал. Что же еще может вас интересовать в такой момент?
Он продолжал пить кофе. Могло показаться, что его чашка — бездонная. А может, это такая манера — затягивать время. Говорят, Сталин использовал для таких вот пауз свою знаменитую трубку.
— Так вам что-то известно? — не выдержал Гильза.
Игры в шпионов ему не нравились. Особенно на жаре.
— Кое-что известно, — кивнул «спец». Аккуратно поставил чашечку, облокотился локтями и навис над столом. Голос его стал тише и глуше. — Во-первых, осталось двое суток, так что времени у вас в обрез…
«Ну, это мы и без тебя знаем…», — промелькнуло в голове курьера.
— Во-вторых, причина. Это самое интересное…
Гильза целиком обратился во внимание.
Еще его посетило труднообъяснимое беспокойство. Почему подобной информацией владеют такие люди? Опасные. Непредсказуемые. Ведь известно же — информация об иномирянах не подлежит озвучиванию «простым смертным». Даже тем, что занимают высокие посты в госструктурах. Или не все так просто в отношениях «Линии» и официальной власти?
Ему, простому курьеру, не положено знать о столь высоких материях. И то, что он сейчас разговаривает с этим «спецом», свидетельствует лишь о том, что обстоятельства, действительно, вынуждают использовать все средства.
— Оглянись вокруг, — поглядывая на собеседника из-под полуприкрытых век, сказал «спец». — Кажется, что идет обычная жизнь. Люди работают, отдыхают, сидят в кафе за соседними столиками…
Гильза недоуменно огляделся. Все так — и работают, и сидят. Что он имеет в виду?
