– Этим остолопам следовало сжечь их все до одного, – заметил Буллфинч.
– Освобожденный римский народ помешал этому, – ответил Эндрю, посмотрев на Марка с улыбкой.
– Карфагенские суда очень неплохи, – продолжил Буллфинч. – Большинство их с двумя рядами банок и двумя гребцами на каждом весле. На более крупных галерах – до двух сотен гребцов; возможно, они могут взять еще по двадцать-тридцать человек. На всех судах, какие есть, поместится тысячи четыре пехотинцев.
– Можно было бы перевезти на них материалы, необходимые для строительства мостов через Кеннебек и Пенобскот, – оживился Майна.
– Кромвель может поставить в устье реки один из своих броненосцев, который перестреляет нас, как куропаток, – возразил Эндрю.
– Тогда какой от них вообще толк? – спросил Эмил.
– Мы используем их, чтобы создать новый флот! – с торжеством объявил Фергюсон.
– Каким образом?
– Я не такой уж знаток истории, но парочку курсов по этому предмету мне пришлось прослушать, хотя на кой ляд все эти дурацкие подробности давно минувших событий студенту инженерного факультета – никому не известно.
– Не забывай, сынок, что я до войны преподавал историю, – невозмутимо заметил Эндрю, – так что давай лучше не заводить спор на эту тему. Всякий дурень технарь вроде тебя неизбежно его проиграет.
Фергюсон смутился, в то время как все остальные покатились со смеху.
– Как я уже сказал, сэр, – продолжил Чак, – мне посчастливилось прослушать два чрезвычайно интересных и полезных курса по истории.
– Ну вот, это другое дело, – прогудел Эндрю в лучшей профессорской манере. – Как бы то ни было, но мне почему-то запомнилось описание того, как эти древние римляне, – он кивнул в сторону Марка, – сражались. Я, правда, забыл, что это была за война, – они, похоже, только и делали, что воевали.
– Первая Пуническая война, – подсказал Винсент на латыни.
Эндрю одобрительно кивнул ему, как учитель, довольный хорошим ответом ученика.
– У карфагенян было полное преимущество на море, – сказал он, – потому что римлянам никогда до этого не приходилось участвовать в морских сражениях. Римляне захватили карфагенскую галеру, разобрали ее на части и использовали их как шаблон. Затем они соорудили конвейер – первый в истории – и построили целый флот, а римские пехотинцы в это время учились грести в песке, сидя на скамейках на берегу моря.
Марк просиял:
– Да, это был первый флот, построенный нашими предками. Тот, на котором они попали в Валдению во время великой войны с Карфагеном, был уже вторым по порядку. Так гласит легенда Вария.
– Что это за легенда Вария? – заинтересовался Эндрю,
– В ней описывается, как наш флот, отправившийся на войну с Карфагеном, был захвачен потоком света и перенесен сюда. То же самое произошло и с карфагенянами. Здесь они поплыли к югу, а мы обосновались на этом месте. Все это написано в наших исторических хрониках. Так, значит, вы знали обо всем этом? – спросил он возбужденно.
Эндрю кивнул ему.
– Так скажите мне, победили ли наши предки, ведомые великим Цинциннатом?
– Вы разгромили Карфаген, – ответил Эндрю. Сам он всегда симпатизировал карфагенянам в их борьбе с Римом, длившейся целое столетие, но сейчас, разумеется, не признался бы в этом.
– Ну вот, значит, так все и было, – пробормотал Фергюсон, несколько разочарованный тем, что за него все рассказали. – И мне пришла в голову мысль, не разобрать ли и нам одно из карфагенских судов. Можно пронумеровать все части и устроить сборочную поточную линию. Естественно, мы будем строить корабли усовершенствованным способом. У нас вполне достаточно металла для гвоздей, так что мы быстренько прибьем всю обшивку.
– Они будут пропускать воду, как решето, – возразил Буллфинч. – И где нам взять сухую выдержанную древесину?
– К черту выдержанную древесину. Возьмем, какая есть. Скорее всего и древние римляне строили свой флот из невыдержанной. И что с того, если корабли будут течь? Будем всю дорогу непрерывно вычерпывать воду. Они нужны нам только для того, чтобы добраться до Суздаля и разбить карфагенян. Настоящие корабли мы построим потом.
– А где, ради всего святого, ты собираешься добыть всю эту древесину, пускай даже невыдержанную?
– Вниз по Тибру, у самого леса, есть лесопилка. Она уже выпускает шпалы для железной дороги. За несколько дней мы напилим все необходимые ребра и доски для обшивки. Там уже заготовлено много хорошей древесины, которую собирались пилить на шпалы.
– Лучше не придумаешь! – саркастически бросил Эмил. – Мы изготавливаем эти деревяшки, отплываем на них, встречаемся с одним из этих проклятых кромвелевских броненосцев, и все, что от нас остается, – это куча щепок, а двадцатитысячная армия погружается на дно.
– Не совсем так, – вкрадчивым тоном отозвался Фергюсон. – Мы ведь построим броненосцы.
– Ха! Он таки действительно свихнулся! – воскликнул Майна.
– Как знать, может быть, для нашего спасения как раз это и требуется, – серьезно возразил Эндрю. – Продолжай, Чак. Я слушаю тебя.
Все потрясено молчали.
– Сэр, что сделал Кромвель? Он срезал все надстройки с «Оганкита» и превратил его в броненосец, то есть совершил то же самое, что и мятежники с «Мерримаком».Почему бы и нам не последовать его примеру? Для начала можно взять, скажем, эти зерновозы.
– Они не выдержат такого веса, – заметил Буллфинч.
– Значит, мы усовершенствуем их, чтобы выдержали. Мы запросто можем сделать "гладкую палубу наподобие той, что на «Мониторе», с орудийной башней. Если бы не поджимали сроки, я бы попробовал соорудить вращающуюся башню, но даже Эриксону потребовалось для этого четыре месяца, а мы, как я понимаю, таким временем не располагаем. Таким образом, мы делаем гладкую палубу, а наверху, в самой середине, небольшую орудийную башню. И вовсе не обязательно, чтобы она вращалась. Прорежем окошки со всех четырех сторон.
– Говорят, что на Миссисипи за какой-нибудь месяц строили канонерки буквально из металлолома, – подхватил Буллфинч, заразившись от Чака энтузиазмом.
– Ты думаешь, что сможешь сделать то же самое? – спросил Эндрю.
– Ну, это можно выяснить только одним способом, сэр, – усмехнулся Фергюсон.
– Минуточку! – вскричал Майна. – Где, скажи на милость, мы возьмем броню, двигатели, паровые котлы, пушки, боеприпасы?
– Все это дожидается нас в Испании, сэр, – ответил Чак невозмутимо.
Джон издал несколько нечленораздельных звуков, плюнул и, подняв кверху руки, бессильно откинулся на спинку стула.
– Я продумал все это, пока скакал верхом по этой треклятой Апелевой дороге, или как там вы ее называете.
