— Заносите! — произнес отповедь уже ей, Дашке. — Ты, девка, должна понимать, что армии треба помочь. А ты тут руки тянешь, от свово хату городишь. Вот же дура!
Ни слезы, ни причитания не помогли. Вскорости солдаты ушли, оставив на ее плечи смертельно больного. Что она могла сделать? К вечеру старшина помер. Вот и выкопала она могилу в саду для покойника, погост то далеко от хутора. Как бы она его туда, такого тяжеленного доперла?
Кое-как волоком протащила покойника через двор, мимо почуявшей хозяйку некормленой, необихоженной скотины, мычащей и хрюкающей в сарае. Овцы, так те хоть молчаливо толклись за деревянными стенами, толпой, наверное, пытались как-то сдвинуть препятствие и оказаться наружи. Проволокла через вишневую загородку и в изнеможении опустила тело у самого раскопа.
— Фу-ух! — вырвался вздох облегчения.
— Доброго здоровьечка, красавица, — раздался молодой голос за спиной.
Резко обернувшись, в свете звезд и молодого месяца, разглядела симпатичного парня в легкой одежде, без обуви на ногах. Тембр голоса завораживал, молодая женщина вместо того чтоб испугаться проникла симпатией к пришлому.
— Бог помощь! Тебе помочь?
Дарья никак не могла отделаться от мысли, что красавчик, стоявший у дерева, напротив нее, и увиденный ею первый раз в жизни, почему-то ей дорог. Ведь миг назад она его не видела никогда, а тут на тебе, считай за секунду и влюбилась. Не могло такого быть! Смахнула, не ко времени вылезшую из под гребня, прядь волос со лба.
— Помоги, — губы помимо воли, казалось, самостоятельно прошептали ответ.
Парень подошел к могиле, наклонился над покойником, вгляделся в лицо мертвеца, в свете звезд пытаясь увидеть что-то интересное одному ему.
Ой, мамочки! Что же со мной происходит? Кто этот молодик, и почему меня бросает в дрожь в его присутствии?
Полез в нашитый на гимнастерку нагрудный карман. Достал из него тряпицу, сложенную конвертом. Так и есть, документы. Солдатская книжка, комсомольский билет. В лунном свете разобрал имя и фамилию покойного. Сергей Котов, хм, похоже, девятнадцатого года рождения.
— Сегодня, какое у нас число? — спросил у молчавшей при его манипуляциях хозяйки хутора.
— Первое августа.
— А, год, какой?
— А….
— Прости, контузило меня на переправе. Ничего не помню.
— Так, сорок второй же.
— Ага, ну да. У тебя рядно есть? Или холстина какая-то? Неси сюда.
Дашка опрометью бросилась выполнять просьбу незнакомца. Странно, она не могла противиться всему, что он скажет.
Оставшись наедине с покойником, Хильченков, а это был именно он, поднявшись на ноги, еще раз просмотрел бумаги, попавшие в его руки.
— Прости Котов Сергей Тихонович, Девятнадцатого года рождения, русский, уроженец поселка Брянка, Луганской области. Ага, шахтер значит! Сегодня ты умер и вновь родился. Я обещаю, воевать ты будешь не хуже, чем другие.
Снял с покойника сапоги и портянки, положил их рядом с ямой. С не успевшего еще задубеть тела, стащил форменную одежду с треугольниками в петлицах, обильно испачканную кровью, оставив того в нижнем белье, а тут и хозяйка вернулась, неся в руках большой кусок холстины.
К самому хутору, Сергей вышел уже в сумерках. Есть хотелось неимоверно, кишки играли марш, требуя съестного. Яблоки, висевшие на ветках, помогли набить утробушку, заставив желудок прекратить подавать сигналы к приему пищи. Когда в саду появилась молодица с лопатой в руках, он сразу хотел обратиться к ней, да любопытство пересилило охоту одеться и поспать в доме, ну а когда увидел покойника в гимнастерке, решение пришло в голову мгновенно. Если сохранились документы, была возможность легализоваться в нынешней реальности. Наведенная иллюзия, несколько не удалась. Сергей хотел внушить хозяйке безграничное доверие к себе, а получилось, что внушил любовь с первого взгляда. Идиот! Ну и, что теперь прикажете делать?
— Молодец! Расстилай на землю.
Уложив на холстину покойника, завернул его в полотно. Приподняв, аккуратно сбросил труп в вырытую яму. Взявшись за лопату, сноровисто забросал могилу землей, навалив сверху свежий холмик. Воткнув лопату в грунт, постоял над ним.
— Спи спокойно, неизвестный солдат. Царство небесное тебе!
Оглянувшись на молодицу, спросил:
— Как хоть зовут тебя, краса ненаглядная?
— Дарьей.
— А я Сергей. Сергей Котов. Пошли в дом, что ли?
— Идем.
Если Сергей, замочив одежду, обмывшись и поев, завалился спать на предложенное хозяйкой место, то Дарья, как в тумане занялась голодной скотиной, подоила корову и, несмотря на ночь, выпустила из загона одуревших за день овец. Вымылась в уже успевшей поостыть, нагревшейся за день на солнце воде. Накинула на себя чистую ночную рубаху и пошла, спать в свой угол. Долго ворочалась не в силах уснуть, все мерещилось, что Сергей сам придет к ней. Устав ждать, поднялась с кровати и чтоб не передумать, босиком пробежала в комнату постояльца. Застыла перед мужчиной, спавшим, в чем мать родила под легким покрывалом. Приблизившись, несмело уселась сбоку на жесткую кровать, наклонилась к его лицу. Пряди густых темных волос прикрыли бледные контуры лица парня, защекотали сильную шею.
Сережка открыл глаза, почувствовав легкое свежее дыхание, запах женского тела. Ах! Как давно это было, еще перед окончанием школы, потом была война, и вот теперь все повторяется вновь. Услышал голос Дарьи.
— Можно к тебе?
Отбросил в сторону покрывало, дал возможность молодой женщине лечь рядом с собой. Укрывшись, обнял упругое девичье тело совсем еще толком не познавшее счастья любви.
— А-ах! — вырвался вздох из ее уст. — А я все ждала, что придешь.
— Дарьюшка! — только и смог прошептать в ответ.
Рука потянулась вниз по бедру, заголила подол ночной рубашки и ощутила шелк волос на лобке.
— Солнышко! Люба моя! — он и сам верил, что так оно и есть. Да в эту минуту, может быть, оно так и было.
Раздвинув в стороны ее колени, пальцами добрался до уже мокрых женских нижних губ, плотно набухших и ждущих ласки. Он приласкал их, при этом целуясь с девушкой, ощущал, как она дрожит от прикосновений и тает. Чувствовал в поцелуе ее улыбку на устах.
— Сереженька, родной мой! Как же я раньше жила без тебя?
С прежним своим молодым мужем она, за прожитую совместно седмицу, не испытывала того, что познавала сейчас. Вечно торопившийся Степан, не приносил ей столько наслаждения, сколько она получила сейчас, еще даже не перейдя к основному процессу любви.
Только под утро оба забылись в беспокойном сне, пережив за ночь, целую жизнь.
