Только под утро оба забылись в беспокойном сне, пережив за ночь, целую жизнь.
Заново родившийся Сергей Котов познал радость любви во встреченном на его пути маленьком степном хуторе на берегу седого Дона.
Реальность напомнила о себе суровой действительностью, где-то к одиннадцати часам утра. Треск мотоциклов заставил любовников как угорелых выскочить из постели. Сергей успел выкрикнуть Дарье, одевавшейся и путавшейся в одежде, выскочившей за дверь, встречать непрошеных гостей:
— Не бойся, все будет хорошо!
Прикатившие на двух мотоциклах, германские солдаты чувствовали себя хозяевами. Загнав оба транспортных средства во двор, без зазрения совести полезли шарить по углам. Сунувшегося в хату, довольно толстого немца, Сергей, вставший за дверью, впустил в светелку и, шагнув к нему сзади, одним движением рук свернул шею. Не стал заморачиваться, уложил мертвое тело на пол. Думал разжиться автоматом, только у мертвеца в арсенале находилась винтовка. Ну и куда она ему? В хате, не развернуться. Выстрелишь, пока перезарядишь, успеют ухлопать десять раз. Эх, предупреждал ведь дед, любовь до добра не доведет. Не может влюбленный мужчина быть характерником, ни один заговор не подействует, отвести глаза не получится, выпита за ночь твоя сила и ведовство, любовной утехой. Придется работать по старинке, как уже привык в Чечне, на одном навыке, да казачьей смекалке.
Из окна слышалось восторженное и веселое «гыр-гыр-гыр!», довольных увиденным хозяйством завоевателей. Шутили, смеялись над тем, что это они удачно наехали на хутор. А еще здесь и хозяйка молодая, уж наверняка соскучилась по мужским ласкам. В порыве веселья устроили охоту на кур по всему подворью. С выкриком «шайзе!», очередной раз сподобились не поймать шуструю хохлатку. Дарья молчаливо наблюдала за игрищами взрослых недорослей, бегающих и гогочущих как в цирке. Стояла у сарая и не могла понять, что за напасть наехала в хутор. Не сразу заметила знаки, подаваемые ей Сергеем через окно. Поняв, направилась через двор в курень. Успела проскочить в дверь, прежде чем прыщавый, худой и длинный Ганс, ухватил ее за руку. Его постигла та же участь, что и его товарища, только в отличие от предыдущего господина, он влетел в дверь, оставив свое оружие в мотоциклетной коляске. Опять незадача! Хорошо, что хоть немцев живых только двое осталось.
— Будь здесь, на двор не суйся, я скоро!
Схватив со стола кухонный нож, Сергей прошмыгнул в дверь. Забившись в угол дома, Дашка от страха за любимого, и близости лежавших на полу еще теплых покойников, даже глаза зажмурила. Ее всю трясло нервной дрожью. Так и сидела до тех пор, пока Сережка, все такой же голый как в постели, не тронул ее за плечо.
— Все кончилось, мое солнышко. Слушай, дай мне чего одеть, а то, замахался я перед тобой голыми яйцами трусить. Неудобно, понимаешь.
Хмыкнув, пролепетала:
— Сейчас Степаново дам. Вы с ним почти одного роста. Как не стало его, так и лежит уже год.
— Давай.
Пока Дарья стирала и вешала сушиться старшинское шмотье, Сережка по одному отогнал загруженные трупами немцев мотоциклы к обрыву, там сбросил их в омут. Вожделенный автомат для него все же нашелся. Еще одна ночь любви была у них под крышей старого дома, а под утро, уцепившись в парня как клещами, Дашка выла:
— Увижу ли я тебя когда? Улетишь и забудешь! Оставайся, так спрячу, что ни свои, ни чужие не найдут. Я тебе детей нарожаю, столько, сколько скажешь!
— Уймись, Дашутка. Война идет! Если каждый за юбку держаться будет, кому тогда воевать? Ты ж урожденная казачка.
Едва забрезжил рассвет, они попрощались стоя в воротах. Обнялись, поцеловались. Когда он шагнул прочь, с ее губ сорвалось на прощанье:
— Помни, казак, где две ночи ночевал. Я тебе ребенка рожу! Слышишь!
Он помахал ей рукой.
— Если жив останусь, вернусь к твоему порогу!
Верил ли он в сказанное деве обещание? Наверное. Все мы женщинам что-то обещаем, побоявшись обидеть человека. Вот выполнить свои обещания….
* * *
Много дней и ночей пробивался старшина Котов к линии фронта. Переправившись на левый берег Дона, он выбросил из головы все мысли о казачке Даше. Любовь для него была непозволительной роскошью. Выжить и воевать в рядах армии, такая задача стояла перед ним. Приходилось передвигаться на своих двоих по степи и полям. Рассчитывал попасть в Краснодар до прихода туда фашистов. Не удалось. Враг был силен и напорист, а Красная Армия по всему фронту ослаблена и с большими потерями откатывалась все дальше и дальше на юг.
По пути следования подбирал таких же окруженцев как сам. Сколачивал их в отряд. Он больше не позиционировал Хильченкова с Котовым. Хильченков остался в прошлой жизни. Здесь и сейчас был только Котов. Старшина Котов, сражавшийся на правом берегу Дона, чудом выживший и страстно желавший воевать с фашистами. С двумя десятками бойцов из разных частей, вооруженных трофейным оружием, он не раз нападал на малые колонны германских войск.
На многие десятки километров, вдоль полевых дорог тянулись поля подсолнухов, сменявшихся кукурузой, цветущим табаком и просом. Устроив засаду на мелкую пехотную часть, совершавшую марш, отряд за считанные минуты выстреливал имевшийся в наличии боезапас, уничтожая людей и живую тягловую силу — лошадей запряженных в повозки, а потом просто пропадал в плотных джунглях этих высоких зарослей. По ночам, снимая часовых, бойцы добывали у немцев, себе боеприпасы и съестное. Так и шли на юг параллельно с врагом, все никак не могли понять, когда же дойдут до линии фронта.
Панику в рядах отряда, Котов пресек всего однажды, и пресек ее железной рукой навсегда. Поднявший недовольство походом по тылам противника, не то наглец, не то провокатор, не смог довести людей до митинга. Броском ножа Сергей успокоил его навечно.
— Ну, кто еще хочет отведать комиссарского тела?
Задал вопрос, являвшийся ключевым в фильме «Оптимистическая трагедия», но так как до выхода киноленты оставалось еще добрых десятка два лет, то по большому счету вопрос никто не понял, а переспросить не решились. Так, после этого случая позывов к бунту больше не было.
Вживаясь в образ, в личину старшины, Сергей присматривался к подчиненным, прислушивался к разговорам. Знал, что выйдя к своим, он не должен отличаться по уровню развития и восприятия действительности от среднестатистического бойца. А еще понял, что проучившись в школе десять лет, он ничего толком и не знает о Великой Отечественной, кроме как, что в сорок первом началась, а в сорок пятом закончилась. Ну, смотрел киноэпопею «Освобождение», смотрел десятка три фильмов о войне, и все. Все! Знал бы, что окажется на давно прошедшей войне, перелопатил бы кучу книг, статей, мемуаров. Но не судьба! Выходило так, что он сейчас и был самым настоящим среднестатистическим бойцом Красной Армии. Осталось навести кое какой политический лоск и вперед «За Родину! За Сталина!».
