Гранаты Алексей снял, вставив в одну из них вместо чеки кусочек проволоки. Снятая «растяжка» оказалась не единственным сюрпризом — заминированной была и дверь в его землянку. Здесь обошлось без хитростей — в итоге арсенал Алексея пополнился еще одной гранатой.
Немного постояв у могил Михаила, Марины и Тимки, он направился к селу, размышляя о том, правильно ли поступил, сняв гранаты. Ведь если бандиты сюда вернутся, то поймут, что кто-то здесь побывал. В то же время Алексей сознавал, что оставлять такие сюрпризы было нельзя — мало ли кто может сюда забрести? Тепло, люди потянутся в леса искать пропитание. Могут зайти и сюда.
До села он добрался к полудню. Вот знакомый дуб и место ночного боя: тел боевиков уже нет, не осталось и стреляных гильз. Скорее всего, их собрали дети.
Не зная, что происходит в селе, Алексей решил не заходить в него днем. Притаившись на опушке, стал ждать — не может быть, чтобы люди не ходили в лес. И не ошибся: не прошло и часа, как он увидел женщину с корзиной в руках. Она спокойно шла к лесу, Алексей притаился. Если она увидит его сейчас, то может испугаться и убежать.
Женщина прошла метрах в пятидесяти от него, затем свернула в лес. Вот она нагнулась, что-то сорвала. Снова нагнулась…
Она заходила в лес все дальше, Алексея это вполне устраивало. Убедившись, что их уже никто не увидит, он направился к женщине. Шел достаточно тихо, полагая, что чем позже она его заметит, тем лучше.
Ей было лет сорок. Одетая в серую куртку, брюки и сапоги, в платке, она увлеченно собирала какие-то травки, поэтому заметила его лишь тогда, когда Алексей оказался совсем рядом.
— Добрый день, — поздоровался он, выйдя из-за кустов, — Не бойтесь, я вас не трону.
— Здравствуйте… — настороженно ответила женщина.
— Я у вас не был с прошлого года. Пожалуйста, расскажите, как у вас в селе сейчас дела. Все эти комиссары и прочая нечисть еще здесь?
— Я вас знаю! — сказала вдруг женщина, — Это ведь вас они искали? Листовки с вашим изображением были расклеены на всех столбах. И вы же убили двоих из них осенью — здесь, недалеко?
— Я бы не стал этого делать, — признался Алексей, — Но они не оставили мне выбора. Так как у вас сейчас дела? Они еще здесь?
— Да, — вздохнула женщина. — Ничего не изменилось, даже хуже стало. И жаловаться некому. На той неделе сразу несколько человек приезжали. Забрали у моей соседки телочку, зарезали. Весь день потом шашлыки жарили. Перепились, как свиньи, потом, пьяные, по селу бродили… У нас ведь теперь за комиссара Борька Герасимов — вы его должны знать, это же он вас бандитам сдал, верно?
— Он, — кивнул Алексей, — Заслужил, значит, он у них доверие?
— Заслужил, — согласилась женщина. — Целыми днями теперь ходит по селу, все вынюхивает. Наши мужики давно бы его удавили, но, если убить его, расстреляют пятьдесят человек наших. Такие у них теперь правила.
— Понятно… А что насчет власти слышно? Я по радио слушал на Новый год выступление президента. Он говорил, что все налаживается.
— Да какое там налаживается! Только хуже становится. Продуктов нет, спичек нет, ничего нет. Сейчас вот пройду по лесу, соберу чего-нибудь. Сварю суп зеленый с яичками… — На глаза женщины навернулись слезы. — У меня курочки еще есть, выручают. Только их кормить надо, а кормить тоже нечем… Хорошо еще, снега не было и весна ранняя. Хоть что-то сами находят…
Алексей вздохнул.
— А как сын Бориса, Андрей? — спросил он, — Мне он понравился, хороший парень.
— Андрей больше с ними не живет. Поругался с отцом, у них там чуть до драки не дошло. Теперь живет у своей бабки. Он молодец, все по хозяйству делает. Спичек в селе уже нет, так он зажигалки делает: баночка жестяная, там тряпочка с бензином и кусок напильника. Камешком по нему ударишь, сразу от искр бензин загорается. Зажжешь бумажку, затем крышкой прикроешь, бензин тухнет. У нас теперь у многих такие — удобно.
— Андрей умный парень… — Алексей задумался, — Знаете, у меня тут два зайца… — Он снял с плеча сумку, открыл ее. — Вы одного возьмите себе, а второго ему передайте, хорошо?
— Спасибо… — Из глаз женщины покатились слезы, — Конечно, я передам…
— Не плачьте, — попытался успокоить ее Алексей. — Все обязательно наладится. Держите, — Он положил ей в корзину одного зайца, потом второго, — Свежие, сегодня утром поймал.
— Спасибо… — снова поблагодарила женщина, — У нас мужики охотятся, но здесь трудно что-то поймать. Возле села ничего нет, надо далеко уходить.
Она была права — Алексей и сам заметил, что, после того как он переходил шоссе, зверья попадалось гораздо меньше. Возможно, отсутствие еды многих людей заставило искать пропитание в лесу — и звери просто ушли. Либо — что ему казалось более логичным — наступавшая прошлым летом вода теснила зверей, а шоссе выступило своеобразным барьером, удерживающим их на довольно небольшой территории. Не каждый зверь рискнет перейти асфальтовое шоссе — особенно если в этом нет необходимости.
— А что в городе происходит? — поинтересовался Алексей, — Слышно что-нибудь?
— Там вообще никого не осталось. Все разрушено, еды нет. Говорят, летом, когда гнили трупы, там такой запах был… Потом болезни начались — вши, дизентерия, прочие, — и люди ушли. Сейчас там вообще пусто, даже кошек и собак нету — съели. И так почти во всех городах. В Волгограде, говорят, военные всем заправляют, там у них порядок. Мы с мужем туда собираемся податься — сил уже нет здесь жить… — Она всхлипнула.
— Но это же далеко?
— А куда деваться? У нас дети, как они будут здесь жить?
— А что мужики в селе говорят? — поинтересовался Алексей, — Не думали они как-то бороться с бандой?
— В одном селе попробовали, так они всех там убили, — ответила женщина, — Никого не пожалели, даже детей.
Алексей вздохнул. Все верно — ему там, в землянке, легко думать о сопротивлении. А эти люди все на виду, с семьями. Им и скрыться некуда, и защищаться нечем…
— Спасибо вам, — поблагодарил он. — Хоть буду знать, что у вас происходит. — Он немного помолчал, — До свидания, я пойду…
— Подождите! — остановила его женщина. — А если Андрей вам что-то передать захочет?
Алексей задумался.
— Если он захочет что-то передать, пусть оставит мне записку, — Он огляделся: — Можно вот здесь, под деревом, — Алексей подошел к поваленному полусгнившему стволу, — Пусть сюда положит, я потом прочитаю. Если захочет встретиться, пусть ждет меня здесь ровно через две недели, я приду где-то к полудню. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула женщина, — Знаете, вы единственный, кто хоть что-то делает, — поэтому они вас и ищут. Все остальные их боятся.
