— Попробовала внушить, что я им не враг, — сказала Эмма. — Похоже, охотники правы: на любое воздействие магией они отвечают всплеском агрессивности.
— Серт говорил, что магия жрецов уменьшает их подвижность, — вспомнил я. — Может быть, на них нужно воздействовать только восьмым потоком?
— Мы не жрецы, — вздохнула Эмма. — Будем использовать то, что нам доступно.
Вскоре подошел сконфуженный Дорт, за которым следовали рабочие. Немного подумав, мы нашли выход. Рабочие принесли откуда–то сети, которые через прутья пропихнули в клетку. Твари очень быстро в них запутались, после чего мы открыли дверцу и набросили сети еще сверху. Долго они тварей не удержали, но дали возможность рабочим волоком оттащить наших пленников в одну из подвальных камер. Хоть в них была широкая решетка, твари через нее все–таки пройти не могли.
— Теперь нужно ходить осторожно, — сказал Герат. — Они отсюда не выберутся, но голова с шеей через решетку проходит. Если цапнут, уже не вырвешься: клюв вроде птичьего, а зубы как иглы для пошива кожи, да еще загнутые.
Твари расправились с остатками сетей и спрятались от нас в дальнем углу камеры, куда почти не доставал свет фонаря.
— Ладно, лично я на них насмотрелся, — сказал я магам. — Адель, ты идешь или останешься с этими милыми птичками?
— Пусть с ними Эмма остается, — ответила жена. — Я на них тоже насмотрелась. Как представлю таких же, но с головой вроде той, что вы привезли, сразу бросает в дрожь…
Мы с ней вышли из подвала и отправились к себе.
— Интересно, что тебе привезут гвардейцы, — сказала Адель. — Наверное, опять мешки с посудой.
— Мне интересно другое, — сказал я. — Когда мы смотрели сокровищницу Салея, в ней ничего кроме монет не было. Неужели он все предметы из золота сбагрил японцам?
— Вы, наверное, смотрели не сокровищницу, а казну, — предположила жена. — А это не одно и то же. В казне хранят деньги, причем не обязательно только золотые, может быть и серебро. У герцогов там же хранят золотой песок и самородки. А в сокровищнице хранят изделия из золота и серебра, жемчуг и изумруды. Иногда туда складывают просто очень редкие и ценные предметы, такие, например, как твой накопитель магии.
— И кто всем этим заведует? — спросил я. — Алексар?
— А я знаю? — мотнула она головой. — Спроси у сестры или отца. Скорее всего, этим занимается казначей. А почему ты заинтересовался?
— Когда у меня с ним был разговор о золоте, я так и не узнал, сколько его должно быть. Алексар явно не ожидал того, что кто–то заинтересуется его делами, и был смущен. Похоже, что его вообще никто не контролирует. Советник Салея повесил его казначея за воровство. Вот я и думаю, насколько честен наш? Если он может бесконтрольно черпать из казны…
— Магия не позволяет врать, поэтому крадут редко, — сказала она.
— Чтобы это выявить, нужно задавать вопросы, — возразил я. — А до моего появления Ларг не знал, куда это золото девать. Вряд ли он хоть когда–то проверял Алексара.
— Проверь ты, — предложила жена. — Заодно посмотришь, что хранят в нашей сокровищнице. Наверняка в ней есть много интересного.
— А давай сейчас и сходим, — сказал я. — До обеда еще полтора часа.
Она согласилась, и мы отправились в казначейство. Оно занимало во дворце всего три комнаты, в которых помимо самого казначея было еще пять работников. Алексар сидел в той комнате, которая выполняла у него роль кабинета.
— Я вас слушаю, милорд, — сказал он после того, как мы обменялись приветствиями. — Вам нужно что–то оплатить?
— Я бы хотел посмотреть на нашу сокровищницу, а заодно ознакомиться с тем, как ведется учет предметов, — сказал я. — Мне привезли много ценностей, а хранить их негде.
Сначала Алексар растерялся, потом откровенно запаниковал и прикрылся магической защитой.
— Я могу принять на хранение любые ценности, — после минутной паузы сказал он, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Но на осмотр сокровищницы нужно разрешение Повелителя…
— Вам прекрасно известно, что оно у меня есть, — возразил я. — Я даже вас могу повесить, если дадите повод. И что–то мне подсказывает, что долго такой повод искать не придется. Немедленно снимите защиту!
Он побледнел и непроизвольно отступил от меня к стене, но защиту убрал.
— А теперь отвечайте, сколько и чего украли, — сказал я, садясь на один из свободных стульев. — Или слишком долго перечислять? У вас какой оклад?
— Десять золотых в декаду, — ответил он. — Милорд, я все верну!
— Ключи! — потребовал я. — И от казны, и от сокровищницы. Сейчас за вами приедут дознаватели барона Ольта, вот им и будете каяться. У меня к вам всего один вопрос: на что вы рассчитывали?
— На этот вопрос я тебе и сама отвечу, — вместо молчавшего Алексара мысленно сказала жена. Его никто не контролировал и, если бы не ты, никогда не стали бы проверять. Наверняка учет специально запутан, если он есть вообще. Золота получали больше, чем пускали в оборот в виде монет или тратили, поэтому работа казначейства никого не интересовала. Вряд ли он брал много, но если это тянулось долго…
— Пусть этим занимается барон, — сказал я. — По–хорошему, такие вещи должно контролировать его ведомство. Я потом поговорю с отцом.
Мы уже привыкли, что во дворце, куда бы мы ни шли, нас всегда сопровождала охрана. И сейчас в казначействе нас дожидались трое дружинников, поэтому одного из них оставили сторожить казначея, а остальные ушли с нами. Я все же хотел заглянуть в сокровищницу, но помешал Саймур.
— Милорд, — вышел он со мной на связь. — У меня в комнате генерал Сток.
— Приветствую вас, генерал, — связался я со Стоком. — Долго вас не было, я рассчитывал, что вернетесь раньше. Что–нибудь изменилось с тех пор, как вы писали донесение?
— Потери мы не понесли, а трофеев захватили еще больше, — ответил он. — Милорд, я хотел спросить, не собираетесь ли вы увеличить гвардию?
— А в связи с чем у вас возник этот вопрос? — спросил я.
— Слишком много благородных семей сведено под корень, — ответил он. — Многие дружинники погибли, но немало и тех, кто остался без хозяина. Есть очень хорошие воины, которым буквально некуда податься. У них нет никаких навыков, кроме воинских, а в уцелевших имениях берут очень немногих. Если их не пристроить к делу, со временем могут быть проблемы. К нам многие хотели пристать, поэтому была возможность выбрать…
— И многих вы выбрали? — спросил я.
— Три сотни, милорд. Но многие обещали приехать, если мы начнем набор.
— Сколько гвардейцев поместится в казармах?
— Если немного потесниться, то и тысяча войдет, — ответил он. — С лошадьми хуже: для новых в конюшне места нет. Но есть место для новой конюшни, которую нетрудно построить.
