Улица, по которой мы двигались, выплеснулась на круглую площадь. Туда же с разных сторон радиусами сходились еще десяток проспектов. Ясно. Центр города. По всем сторонам шикарные дворцы. Один из них с высоченными золотыми вратами — видимо, и есть резиденция самого Кезона. Ну да, литые совиные головы на воротах говорили об этом. Его символ. По центру площади одиноким зубом в старческой челюсти возвышался Камень Иммерсии. Вот неподалеку от него остановились носилки, из которых выпростал свое тучное тело какой-то гражданин в богатой тоге гранатового цвета. Кинул слегка высокомерный взгляд на мою простоватую амуницию, сощурил глаза, приметив изображение быка на панцире, но ничего не сказал, а просто растворился в воздухе. Народу на площади не было вовсе. И вот что меня поразило: пока мы топали к центру, я нигде не видел вооруженных солдат. Что-то странное для жесткой диктатуры, подмявшей под себя две трети локации.
У входа сидела парочка охранников, выражением лиц походившая на сомлевших от жары кашалотов. Именно сидела, а не стояла навытяжку. И лопни мои глаза, если они самым нахальным образом не играли в карты. Кот уверенно протрусил мимо них с поднятым антенной пушистым хвостом, мне же дорогу преградил увесистый кулак.
— Куда?
— К Кезону. На аудиенцию.
— Положено говорить «к правителю Кезону». Договоренность о встрече имеешь?
— Он со мной. Правитель нас примет, — промурлыкал котяра.
— А-а-а, тогда другое дело. Сам знаешь, — это было обращено к коту, а я, стоящий с палашом на поясе и в броне недружественной Баркиду Альба Лонга, вроде как для них и не существовал, — народ к нему ломится постоянно. Вот и пришлось ввести расписание визитов. — Страж для пущей убедительности вытащил из-под тучной задницы измятый свиток и продемонстрировал его коту.
— Ну что встал, идем, — терпеливо поощрил меня хвостатый.
Я прошел, слегка сбитый с толку. Внутренний двор ослепил обилием драгоценных камней в инкрустациях перил, оконных ставней, орнаментах многочисленных фонтанов, от которых тянуло холодом — видимо, в них била вода подземных ключей. Мраморные плиты двора были выполнены в виде гигантского панно, изображавшего какую-то батальную сцену. Мы поднялись по широкой лестнице во дворец. Суета слуг, одетых в легкие туники оливкового цвета. И снова отсутствие вооруженных людей. Кроме меня, конечно. Кот уверенно́ вел меня по многочисленным коридорам и лестницам. Вдруг какой-то длинный, худой, как складная стремянка, паренек с золотистыми патлами подскочил к коту и бесцеремонно схватил его за шкварник. Я по уже сформировавшейся привычке потянул было из ножен палаш, но увидел, что кот тут же оказался отпущен, поглажен и довольно мурлыкал у ног незнакомца.
— Ага, явился, не запылился, блудный сын! — торжествующе воскликнул блондин. — Он уже спрашивал про тебя. Как отощал-то!
— Здорово, Сулла. Это все нервы, да и питание нерегулярное, — вздохнуло лицемерное создание. — Он у себя?
— Угу, в кабинете. Заваливай. Ты вовремя вернулся. Скоро сборы. Будем готовиться к отбытию. Ты решился? — Сулла упер руки в тощие бока и, раскачиваясь на носках, вопросительно глядел на кота.
К отбытию? Что за черт?
— Да. Сам знаешь, самое безопасное место — рядом с ним. Ты тоже, Сулла? — тихо сказал хвостатый.
Мне почему-то подумалось, что сейчас решается что-то очень важное для них обоих.
— Конечно. Куда он, туда и я. Так у нас повелось. Народу набирается уйма. Но Кезон поставил условие — не больше тридцати человек. Для тебя, конечно, я местечко забил.
— Спасибо, дружище.
— Зайдешь ко мне позже? У нас тут гости объявились…
Я напряг уши. Не про наших ли девушек разговор?
— Пара типов с юга. Ловкач и Браги. Профессионалы. Последнему лучше не попадаться на дороге в котовьем обличье. Как пить дать пинка получишь. Он буен во хмелю — мрак. А в этом состоянии он находится практически все время, когда не спит. Ладно, забегай попозже. Поболтаем.
— Заметано, Сулла. До вечера.
Мы еще пару раз повернули и остановились у двери с отлитым на ней золотым барельефом совы. Кот придирчиво осмотрел меня с ног до головы и недовольно брякнул:
— Как есть деревенщина. Ну, что встал — открывай. У меня сил не хватит.
За дверью нас ждал небольшой, наполненный солнечным светом кабинет с книжными стеллажами по стенам. Единственный его обитатель сидел посередине за небольшим столом с шахматной доской на столешнице и что-то быстро писал на листе папируса, азартно макая перо в стоящую рядом небольшую чернильницу. В меру широкоплечий. Темноволосый. Гордая посадка головы. Открытое красивое лицо с неожиданно мягкими чертами. Есенинского типа. Сильные руки с длинными пальцами. Вот он — Диктатор. Великий и Ужасный.
Кезон услышал шум открываемой двери, но еще несколько секунд смотрел на лист перед собой, и губы его шевелились, читая только что написанное. Увидел кота и радостно подорвался с места. Подскочил и стиснул того в объятиях.
— Ага! Привет, блохастый! Вернулся в родные пенаты?
— Решил снова за тобой присматривать. — Похоже, эта парочка была в чрезвычайно приятельских отношениях.
Пока Кезон тетешкался с котом, он стоял ко мне спиной. В своей пурпурной тоге с ухмыляющимся филином промеж лопаток. Зная, что я вооружен, видя на мне доспехи непокорного острова. Я в секунду одним рубящим ударом палаша мог бы повернуть колесо истории Баркида на несколько оборотов вперед. Я знал это, и он знал, что я знаю. И тем не менее рискнул повернуться ко мне спиной. Может, именно так он покорял людей своим обаянием. Несмотря на общий скептический настрой, пришлось этому парню отдать должное за смелость. Духовитый. Я так и предполагал. Потом он отпустил кота и вопросительно посмотрел на меня. Его черные глаза из-за сливающейся со зрачками радужки казались бездонными.
— Это Нобилис. Прибыл с Альба Лонга. К тебе. По делу. — Кот прошмыгнул мимо нас и встал на пороге. На морде было ехидство.
— Ясно. Послушай, Малун, у меня к тебе разговор. Не убегай надолго.
— Мммр. Ты следующий в очереди после Суллы, — небрежно бросил кот с другой стороны двери.
— Каков нахал! Это от тебя он набрался таких манер? — неожиданно обратился ко мне Кезон.
— Со мной он, наоборот, был шелковым и воспитанным. — Я в деланом недоумении развел руками. — Видимо, в родном доме возвращается к старым привычкам.
— Ха. Этот плут? Не верю! — засмеялся Кезон, потом казал на место с другой стороны шахматного стола.
